Так вот, снилось мне, будто дежурный разбудил меня через полчаса. Я уснул прямо за столом, уронив голову на папку с делом Сеньки Кривого. Проснувшись, я, не мешкая, отправился в путь, в деревню Митрохино. Бабка-коровница встретила меня во дворе. Затревожилась сильно, меня увидев.
— Чего вам надо, гражданин милиционер?
— В дом меня проведи. Хочу твоего сына-инвалида видеть и с вами обоими потолковать.
Она засуетилась, машинально отерла руки о ватник, провела меня в дом. В жарко натопленной, чисто прибранной комнате стояло кресло, а в кресле сидел парализованный молодой человек. Ладный был парень, видать, до того, как его прихватило. Некрасив, но все равно лицо привлекательное — из добрых, знаешь, таких лиц, которые всегда вызывают сочувствие. И злобы не было в его взгляде, скорей умоляюще он на меня посмотрел.
— Ну, здравствуй, — сказал я. — Как зовут тебя?
— Володя, — сказала его мать. — Володей его зовут. Нет, вы не думайте, с головой у него все в порядке, и говорить он может. Робеет он сейчас. Да и переживает.
— Знаю, что переживает, — сказал я, на ножки кресла поглядел. — Колесики к ним Тяпов приделал?
— Да, он, — это уже Володя заговорил.
— Кто он тебе?
— Брат он его двоюродный. — Это мать в разговор вступила. — С детства дружили. А после того как Володя с площадки поезда сорвался, очень Толя о нем заботиться стал. — «Толя»? Это она Тяпова имела в виду. — Ну, и они друг к другу всем сердцем привязались. Толя говорил еще, что Володя его отдушина, что у нас он душой отдыхает. Без Толи мы пропали бы.
— Он вам корову обеспечил?
— Да. Прошлой весной рассказал, что, слышал, из города разнарядка пришла, помочь коровой бедствующей семье, лучше всего с инвалидом, чтоб, значит, в газетах прописать об этом. «Теперь, говорит, семью выбирать будут. А я уж потихоньку постараюсь, чтобы вас выбрали. Корову у вас забрали? Забрали, вот и вернут. А в газетах лишний раз пропишут про щедрость советской власти. Вы уж не забудьте советскую власть за заботу поблагодарить, если журналисты и до вас доберутся.»
— С коровой вы и выжили?
Я повернулся к Володе:
— А щенки все погибли?
— Нет… — Он улыбнулся бледной счастливой улыбкой. — Один еще держится. Может, выходим… А откуда вы про щенков знаете? — вдруг спохватился он.
— Я все знаю, — ответил я. — А ты знаешь хоть, что твой Толя натворил?
— Неправда это, — убежденно ответил Володя. — Толя добрый.
— Для кого добрый, а для кого… Волков он где держал?
— Сперва на конезаводе, пока тот еще пустовал. Потом, под Новый год, на несколько дней у нас селил, искал волкам новое место. Где-то устроил их. Где — не знаю. Только забрал в начале января. Волчиху то есть. Волк сбежал и исчез. Толя каждую ночь его искал, подманивал, но без толку. Потом открылось, что волчиха беременна. Позавчера вечером он нам щенков принес, когда… Но не он это…