– Алик ведь не обижает Хоббита. Не шумит, и голос у него негромкий, и манеры спокойные, – удивлялась она. Женя тоже пожимал плечами.
Надо отдать Соне должное: в первое время она пыталась найти способы подружить Алика с котом. Но после оставила попытки и, как Хоббит, стала все больше сторониться приемного брата.
«Все у нас стало по-другому, – часто с грустью размышляла Полина. – Только совсем не так, как я надеялась!»
Заметив перемены в отношении Сони к Алику, Полина несколько раз пыталась вызвать дочь на откровенность, но девочка, прежде открытая и искренняя, замкнулась и не желала поговорить начистоту.
Женя полагал, что виной всему обычные трудности роста, подростковые проблемы, ревность к Алику, нарушение привычного ритма жизни. Однако Полина была уверена, что дело не только в этом.
А теперь вот еще и кот пропал.
– Прекрати немедленно! – Женя немного повысил голос. – Ты обижаешь брата! Извинись перед ним, сейчас же!
– И не подумаю! – уже в голос закричала Соня. – Никакой он мне не брат! Это из-за него пропал Хоббит!
Она вскочила, с грохотом отодвинув стул, и выбежала из комнаты.
– Не сердись на нее, – после недолгого молчания сказал Женя. – Мы же с тобой мужчины, должны быть терпимы к женским слабостям, так ведь?
Он улыбнулся, потрепал Алика по плечу, и тот улыбнулся в ответ. Полину покоробили слова мужа. В них звучала почти оскорбительная снисходительность. «Терпимы к слабостям»! О чем это он? Соня ведь раскричалась не на пустом месте. Может, и наговорила лишнего, но зачем выставлять ее глупой неврастеничкой? Со стороны это выглядело так, словно Женя предавал собственную дочь.
– Соня очень расстроена. Она любит Хоббита и переживает, – резче, чем собиралась, проговорила Полина.
– Простите меня, – сказал Алик, глядя на нее своими огромными невозможно синими глазами. Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Женю. – У вас из-за меня столько неприятностей. Я сам не знаю почему. Мне жалко, что так вышло.
Полина стушевалась. Алик выглядел таким расстроенным, что она мигом забыла о сердитых мыслях, которые иногда появлялись у нее в отношении приемного сына, устыдилась, что могла винить его непонятно в чем.
– Что ты, милый! – Полина крепко обняла его. – Мы очень рады, что ты с нами.
– Все будет хорошо, дружище! – сказал Женя.
– Я пойду посмотрю, как там Соня. А вы пока чаю попейте. – Полина встала из-за стола.
Соня лежала на кровати, отвернувшись к стене. Полина присела возле нее.
– Не буду извиняться, – глухим от слез голосом произнесла девочка.
– Знаю, – ответила Полина. – Я не за этим пришла, дочка. И не сержусь на тебя.