Остаток урока прошел в том же духе. Наконец бой часов освободил нас из фольклорной хватки Раду. Я задержалась немного в коридоре у кабинета, но Томас заспорил с Раду о происхождении этого праздника, и это было так же увлекательно, как ожидать, что в ближайшие несколько дней из земли прорастет трава. Письмо в кармане чуть не прожгло мне дыру в юбке. Мне нужно его прочитать, или я тут сгорю на месте! Томас кивнул мне, и я зашагала прочь.
Мне удалось выскользнуть наружу и устроиться в уголке обнесенного стенами внутреннего двора замка. У меня было немного времени до начала следующего урока. Это было единственное место, где мне не грозили любопытные взгляды студентов и профессоров, нежеланного множества мужчин. Стражники патрулировали крышу, но не трудились навещать внутренний двор.
Уютно устроившись, я повела плечами, избавляясь от напряжения.
Посреди мощеных ярусов двора красовался колодец, в который бросали монетки, чтобы загадать желание. Еще один кусочек красоты посреди сурового мира зимы. Кто-то пытался вырезать его капитель в виде коринфской колонны, но получилось подобие архитектурного украшения из листьев аканта, что украшало внешнюю стену колодца. Я натянула капюшон плаща, стараясь сохранить как можно больше тепла. На брусчатку опускались хлопья снега. Я повадилась носить с собой плащ на уроки: вдруг Молдовеану или Раду взбредет в голову устроить урок под открытым небом?
Я потрогала конверт и улыбнулась. Из предыдущей переписки я знала, что тетя Амелия и Лиза навестили моего отца и подготовили дом к наступающему празднику. Со всеми этими переживаниями из-за убийства в поезде, уроков, похода в дом пропавшей женщины, загадочной смерти Вильгельма и той молодой женщины под моргом я чуть не позабыла про Рождество.
Мы с Томасом решили, что останемся на время коротких двухдневных каникул в Бухаресте – у его семьи там был дом, – но мне оказалось нелегко смириться с мыслью о том, что я не повидаюсь с родственниками. Я всегда встречала Рождество вместе с отцом. Время шло, а я никак не могла сообразить, что же мне делать. Поездка в Лондон подействовала бы освежающе, но невозможно съездить туда, не пропуская уроков. Я не могла позволить себе отстать от других, особенно если я надеялась переиграть соучеников и получить место в академии. Но все же в глубине души мне хотелось наплевать на академию и вернуться домой насовсем. При этой мысли у меня заныло внутри: мои соученики были талантливы, и я не могла не волноваться из-за того, кто займет эти два вакантных места. Я отогнала страх и заставила себя снова сосредоточиться на письме кузины.
Лиза уже упоминала прежде, что они с тетей Амелией, скорее всего, останутся у нас на зиму, чтобы составить компанию отцу в нашем большом пустом доме на Белгрейв-сквер. У меня сжалось сердце. Отец с трудом перенес произошедшее. Он терзался виной за убийства, совершенные Потрошителем. В разгар убийств полиция обнаружила его в курильне опиума в Ист-Энде и решительно посоветовала отдохнуть в нашем загородном поместье. Он в тот момент лишь недавно вернулся в Лондон и во время поисков настойки опиума наткнулся на мисс Келли. Она заявила, что знает человека, который может добыть ему лауданум, и отец добровольно последовал за ней к тому проклятому дому на Миллерс-корт.
Когда он расстался с мисс Мэри Джейн Келли, та была жива. Отец понятия не имел, что тем вечером за ним кто-то следил. А Джек-потрошитель шел за ним, наблюдал, ожидал возможности нанести удар.
Возможно, Томас прав: вернуться обратно в Лондон – не такая уж плохая идея. Мы могли бы присмотреть за отцом, да и дядя был бы только рад увидеть нас снова. И все же… отъезд из академии стал бы проигрышем, а я потратила слишком много сил, чтобы теперь бежать. Я презирала директора школы, но я хотела получить место в академии. Я даже представить себе не могла, что стану делать, если ни я, ни Томас не получим места.
Новая мысль заставила мое сердце забиться быстрее. А вдруг на исходе этих четырех недель в академию примут лишь одного из нас? От одной лишь мысли о том, что нам с Томасом придется расстаться, у меня перехватило дыхание.
Не тратя больше ни секунды на печальные мысли, я вскрыла письмо кузины; мне не терпелось насладиться каждой подробностью ее послания.
«Милая моя кузина!
Позволь мне высказаться начистоту. Поскольку я прочитала все романы безмерно талантливой Джейн Остин и поскольку я на три месяца старше тебя, я безусловно располагаю куда большими познаниями в вопросе романтических отношений. Я не считаю себя поэтессой, но мне доводилось флиртовать (совершенно бесстыдно, осмелюсь сказать) с одним интригующим молодым иллюзионистом – и артистом, демонстрирующим умение освобождаться от цепей, – он выступает в странствующем цирке, и… ну… я расскажу тебе об этом подробнее в другой раз.
Как бы то ни было, однажды днем мы сидели у пруда и обсуждали романтические отношения, и он сказал, что любовь подобна саду. Не закатывай глаза, кузина! Тебе это не идет. (Ты же знаешь, что я тебя обожаю!)
Совет его был следующим: цветам, чтобы расти, требуется множество воды и солнца. Любовь тоже нуждается во внимании и заботе, или она зачахнет. Когда любовь уходит, она становится хрупкой, как засохший лист. Если поднять его, то обнаружишь лишь, что от твоего некогда бережного прикосновения он рассыпался прахом и порыв ветра унес его навеки.
Не отворачивайся от любви, способной пересечь границу между жизнью и смертью, кузина. Подобно Данте, отважно спускавшемуся во тьму, мистер Томас Крессуэлл ради тебя спустится в любой круг ада. Ты – его сердце. Да, это жутковатый способ сказать, что вы дополняете друг друга – но я не утверждаю, что сама по себе ты неполноценна.
В отличие от моей матери я считаю, что женщины способны стоять на собственных ногах, ни на кого не опираясь. Ведь правда же, стоит иметь в женах ту, на которую можно положиться? Впрочем, об этом мы поговорим в другой раз. Если же вернуться к твоему ненаглядному мистеру Крессуэллу…
В такой любви есть нечто могущественное, нечто заслуживающее того, чтобы холить и лелеять ее, даже если ее угли мерцают опасно близко к тьме. Я умоляю тебя поговорить с ним. А потом написать мне и в подробностях изложить каждую восхитительную деталь. Ты же знаешь, как я обожаю возвышенные истории любви!
Не позволяй своему цветущему саду обратиться во прах, кузина. Никто не пожелает бродить по последствиям своих упущений вместо того, чтобы любоваться цветущими розами.
P. S. Ты так и не надумала приехать в Лондон на праздники? Без тебя тут скучно. Честное слово, если Виктория или Регина снова попытаются командовать нами на каком-нибудь званом чаепитии, я сброшусь с башни Тауэра! Во всяком случае, тогда мама уже не сможет кудахтать надо мной и требовать, чтобы я готовилась, готовилась, готовилась к своему дебютному балу. Как будто общество меня забракует, если я начну тур вальса с правой ноги, а не с левой!
ebooksa