– Сэм, – рискнула спросить я. – А где ты был в тот день, когда он умер?
В одно мгновение он схватил меня за шею и прижал к стене, не давая шевельнуться. Он прижался вплотную к моему лицу, обдав меня кислым несвежим дыханием. Щетина царапала мой подбородок. Он наклонился и прорычал мне прямо в ухо, брызжа слюной на мое плечо:
– Ты не имеешь права задавать мне вопросы, поняла?
– Ты делаешь мне больно, – прошептала я.
– Больно? – переспросил он. – Ты даже не знаешь, что это значит.
Он резко развернулся и снова занялся своими паровозиками.
Я побежала в дом, поспешила в ванную, и меня стошнило. Мне хотелось оттереть его запах со своей кожи. Синяки на шее быстро расплылись и посинели, следы моего унижения и позора.
Невезение, как я сказала ему.
Я представила себе, как Вэл из Коннектикута каждый день разбрасывает пуговицы по ковру.
Возможно, настоящая судьба дает более точные определения.
…Сэм ворвался в ванную и застал меня с тестом на беременность в руках. С тестом, который я планировала выбросить под груду овощных очисток и мятых бумажек. Беременность, которую я тогда решила прервать. К несчастью, Сэм пришел домой раньше, потому что его в тот день уволили.
Судьба. Вмешательство свыше.
«Я сделала это для тебя, Мерри, – сказала Фрэнк, моя старая верная подруга. – Я сделала это, чтобы ты была свободна».
В зеркале мое лицо дернулось. Чуть-чуть, только рот. Всего одно слово. Одно короткое слово.
Свободна.
Ты свободна.
Я стояла и наблюдала, как темнеют, наливаясь кровью под кожей, синяки на шее.
А я все стояла – и не могла сдержать улыбку.
Фрэнк
Наконец все кончено. Мой последний вечер.