“Дэвид! Что происходит? Я про это безумие в новостях. Что Рут, как ее там, убили после интервью с Ким. И все эти говорящие головы в телевизоре орут, что Добрый Пастырь вернулся. Боже! Перезвони мне, я хочу знать, что происходит. Только что получила истерическое сообщение от Ким: она хочет все бросить, прервать выпуск программы, выбросить все это из головы. Она не в себе. Я ничего не поняла. Позвонила ей, не дозвонилась, оставила сообщение, она так мне и не ответила. Я так понимаю, вы на связи? И ты в курсе того, что творится? В смысле мы же так и договаривались? Бога ради, перезвони мне!”
Может, перезвоню, а может, и нет. Гурни определенно не хотелось полчаса висеть на телефоне и выливать на Конни весь этот хаос, все эти вопросы без ответов. И только потому, что ей не перезвонила дочь.
Пятое сообщение было с неизвестного номера. Определитель показал только “вызов с мобильного”. Но безумный голос Макса Клинтера невозможно было не узнать.
“Мистер Гурни, как жаль, что вы не можете ответить. Я так хотел бы обменяться мыслями. Так много всего случилось с нашего последнего разговора. Добрый Пастырь снова среди нас. Малышка Коразон вернула его к жизни. Ваше имя упомянули в этих мерзких “Осиротевших”. Рамовское дерьмо. Но они намекнули, что у вас есть идеи. Собственные идеи. Возможно, не те, что у меня? Не хотите ли послушать и поделиться? Время дорого: пан или пропал. Развязка близка. На этот раз я подготовлюсь. И последний вопрос: кто мне Дэвид Гурни – друг или враг?”
Гурни прослушал это сообщение трижды. Он так и не мог понять, действительно ли Клинтер псих или ему просто удобно таким притворяться. Холденфилд уверяла, что он сумасшедший. Но Гурни не торопился сбрасывать со счетов человека, когда-то проникшего в дальнюю комнатку в Буффало и уложившего пятерых вооруженных бандитов.
Он взглянул на часы. Самое начало пятого. Туман рассеялся, по крайней мере на время. Он вернулся на проселок и поехал вверх по склону.
Подъехав к пятачку у боковой двери, он увидел, что в верхней комнате, где Мадлен иногда вязала, горит свет. Она стала опять заходить в эту комнату только в последнюю пару месяцев. Именно сюда подкинули угрозу в прошлом сентябре, когда Гурни расследовал дело Перри. Это расследование и окончилось для него тремя пулями в упор.
При мысли об этом Гурни машинально дотронулся рукой до занемевшего пятна на руке, проверяя, не появилась ли чувствительность – в последнюю неделю он за делами уже и забыл об этой привычке. Хорошо бы и не вспоминать о ней. Он вышел из машины и пошел в дом.
Мадлен, однако, не вязала. Гурни услышал, как она играет на гитаре.
– Я вернулся, – позвал он.
– Я скоро спущусь, – ответила она со второго этажа.
Мадлен сыграла еще несколько мелодичных переходов, окончив громким разрешающим аккордом.
На несколько секунд повисла тишина, потом Мадлен сказала:
– Прослушай на автоответчике сообщение номер три.
Боже. Еще одно сообщение. Не хватит ли на сегодня? Он надеялся, что хоть это будет безобидным. Он пошел в комнату, подошел к старому стационарному телефону и включил сообщение номер три.
“Я надеюсь, что говорю с тем самым детективом Гурни. Страшно извиняюсь, если это другой детектив Гурни. Тот, которого я ищу, трахал шлюшку по имени Ким Коразон. Жалкий, мерзкий пердун вдвое ее старше. Если вы не тот детектив Гурни, может, вы передадите тому мой вопрос? Поинтересуйтесь, знает ли он, что его сын трахает ту же шлюшку. Яблоко от яблони недалеко падает. Пусть Руди Гетц снимет реалити-шоу: “Семейная групповушка Гурни”. Хорошего дня, детектив”.
Это был голос Робби Миза, только теперь и без намека на былую мягкость. Он был как зазубренный нож.
Когда Гурни во второй раз прослушивал это сообщение, в дверях комнаты появилась Мадлен. Выражение ее лица трудно было понять.
– Ты знаешь, кто это? – спросила она.
– Бывший парень Ким.
ebooksa