– Если бы вы, когда звонили, оставили свой номер, я бы вам перезвонил.
– Когда вы не взяли трубку, я понял, что это знак.
– Знак чего?
– Вопросы лучше задавать лицом к лицу. Видеть глаза человека, а не просто слышать голос. Вот мой вопрос. Я про рамовское дерьмо. На чьей вы стороне?
– Не понял.
– Мир полон зла, мистер Гурни. Зла и его отражений. Убийств и массмедиа. Я должен знать, на чьей вы стороне.
– Вы спрашиваете, что я думаю о том, как в новостях освещают убийства? А что об этом думаете вы?
Клинтер резко хохотнул.
– Спектакль для придурков! Поставленный идиотами! Сплошное накручивание, гниль и ложь! Вот как они “освещают”, мистер Гурни. Торжество невежества! Фабрика катастроф! Торгуют гневом и негодованием! А “РАМ-Ньюс” хуже всех. Брызжут желчью и говном на благо свиньям!
В уголках его рта запенилась слюна.
– Вы и сами, похоже, полны гнева, – сказал Гурни с той отрешенностью, которую всегда испытывал, когда рядом с ним бурлили чужие эмоции.
– Полон гнева? О да! Полон до краев, поглощен им и движим. Но я им не торгую. Я не словоблуд с “РАМ-Ньюс” и не торгую гневом. Мой гнев не продается.
Мотоцикл Клинтера все еще тарахтел на холостом ходу, теперь прерывисто. Он газанул, и мотор взревел.
– Значит, вы не торговец, – сказал Гурни, когда стало потише. – Но кто же вы, Макс? Я никак не могу вас понять.
– Я – то, чем меня сделал мерзейший ублюдок. Я – гнев Господень.
– А где ваш “хаммер”?
– Забавно, что вы спросили.
– Нет ли вероятности, что позавчера вы были в окрестностях озера Кайюга?
Клинтер поглядел на него долгим, напряженным взглядом.
– Есть такая вероятность.