– Ну никто не запрещает и дом построить, чтобы без муравейника. – Он обвел рукой владения. – Необязательно именно так, но что-то похожее… к тому же у вас скоро пополнение…
– Спасибо конечно… я подумаю.
Ларин, думал, размышлял об этом ночи напролет и дни, наполненные недовольным брюзжанием жены. Только он знал, что ответит – нет. Не его это. Аналитика, банки, схемы, отмывание денег, хитрые расчеты. Ночи не спать, прислушиваясь, когда за тобой придут, подскакивая на каждый стук, каждый шорох, лай собаки, вздрагивая при виде незнакомых машин перед окнами.
Финансовый мониторинг, – почти что разведка, – сказал Виктор. – Мы знаем все обо всех. Они все у нас под колпаком.
– Кто, все? – спросил Дима.
– Вообще – все, – Виктор посмотрел на него холодным взглядом, хотя выпил до этого добрые три четверти бутылки Джонни Уокера. Он был толст, редкие черные волосы зализаны назад.
– И я, что ли тоже? – Ларин усмехнулся, алкоголь уже подействовал на него, робость, сковывающая днями, неделями, месяцами, – отошла куда-то на второй план, сменившись неожиданной смелостью и даже бахвальством.
– Вчера мы задержали одного полковника, следили за ним год…
– Всего-то? – засмеялся Ларин, – полковника? А вы серьезные ребята!
– Ты послушай сначала! Пока идет следствие, никто ничего не знает, так что я тебе, можно сказать, служебную тайну открываю.
– И что полковник? Открыл счет на Багамах?
– Счет он открыл. И не один. И не два. Сотни счетов. Хотя это ерунда. При обыске мы нашли у него почти миллиард рублей.
– Сколько?
– Да, ты не ослышался.
– Разве такое может быть? Ты не ошибаешься? Откуда у… полковника…
– Сами хотели бы знать, но… он молчит.
– Как будто вы не можете разговорить молчаливых граждан.
– Мы то можем, но почему-то нам кажется, что он не скажет правду.
– И что же он говорит?
– Общак. Дань с коммерсантов.