И занавес опускается

Подобные комментарии только сильнее уверят Малвани, что именно По ответственен за убийство двух актрис и написание писем со стихотворными строками.

— Вы находитесь под следствием из-за свидетельств, связывающих вас с убийством Анни Жермен, — сказал я прямо, вытащил из кожаного чемоданчика записную книжку и карандаш и положил их на стол перед собой. — Где вы были прошлой ночью, начиная с десяти часов вечера?

Он взглянул на меня без всяких эмоций.

— Можете начать с чего пожелаете, — предложил я.

Он несколько раз быстро сжал и разжал длинные, тонкие пальцы.

— Я был в театре до одиннадцати тридцати, потом отправился домой и спал, пока этим утром ко мне не нагрянула полиция. Это было где-то после девяти утра. Вы же понимаете, в театре мы всегда ложимся поздно.

Он на секунду перевёл на меня взгляд и снова уставился на столешницу.

— Они задавали мне вопросы о Анни Жермен, — произнёс он еле слышным шёпотом. — Ужасные вопросы. Никто не должен выслушивать такие вопросы о своих друзьях.

— Как давно вы её знали?

— Около восьми лет, — он слегка улыбнулся, вспомнив то время. — Мы играли главные роли в спектакле под названием «Любимое хобби».

— Для вас мисс Жермен была просто коллегой, или вас связывали более личные отношения?

Я сделал ударение на слове «личные», ожидая реакции Тимоти По, но тот не смутился.

— Она была просто знакомой, ничего больше. Мы несколько раз играли вместе в спектаклях. Последний раз прошлой осенью.

Он тяжело вздохнул и крепко сцепил пальцы.

— Знаете, как её убили?

Я не ждал, что мистер По мне ответит что-то стоящее. В конце концов, даже доктор Уилкокс пока не мог дать окончательного заключения.

Но мне была важна реакция Тимоти на мой вопрос.

Он казался неуверенным, в замешательстве, но когда он, наконец, заговорил, я не заметил ни одного признака того, что он сознательно утаивает важную информацию.

— Не знаю. Полиция мне ничего не рассказала, — он на секунду запнулся. — Как вы думаете, они же не отправят меня в «Гробницу»? Я там не выживу, я в этом уверен.

У Тимоти начали дрожать руки, и он зажал их между колен.