— Первого апреля.
Она удивилась моему вопросу, а я смутно ощущал, что это может оказаться важным. Годовщина случится уже через несколько дней, и если до этого времени нам не повезёт…
Но я тут же отбросил подобные мысли.
На кону стояла человеческая жизнь; нам нельзя потерпеть неудачу.
У нас всё получится — просто потому, что у нас нет права на ошибку.
Какое-то время мы ещё продолжали разговаривать, сидя в гостиной, слушая, как барабанит по окнам дождь, и вдыхая запах старости и сырости.
Алистер помог мне закончить разговор с миссис Лейтон, быстро пройдясь по деталям её жизни на Шелтер-Айленд и взрослении Роберта.
Вскоре мы уяснили следующее: муж миссис Лейтон давно умер, Роберт всегда пропадает на рыболовецком судне, а её дочь, унаследовав любовь матери к театру, ездит по миру с бродячими артистами. От неё регулярно приходили почтовые открытки: из Филадельфии и Бостона, из Сент-Луиса и Чикаго.
— Но я не знаю, где она сейчас. Где угодно, но только не в Нью-Йорке, — произнесла женщина, покачав головой.
— А сохранилось ли у вас что-то от Роберта? Может, последний адрес или фотография?
Адрес миссис Лейтон не знала, но согласилась поискать фотографию. Среди газет она нашла потрёпанный чёрно-белый снимок из детства Роберта, и я тотчас узнал на фотографии женщину из газетной статьи. На руках Элейн держала пятилетнего мальчугана — должно быть, это и был Роберт. Рядом с ней стояли молодая миссис Лейтон с мужем и дочерью.
Я заметил, что в молодости миссис Лейтон тоже была красива.
Как и её дочь, насколько я мог судить по снимку, несмотря на то, что её лицо было наполовину скрыто шляпкой с перьями и вуалью.
Они создавали впечатление очень счастливой семьи. Так что же разрушило их счастье?
Наверно, большую роль сыграло самоубийство Элейн Коби… Но я не думал, что это единственная причина. Скорей всего, самую главную роль сыграла психическая болезнь, забравшая членов этой семьи одного за другим.
Семейное проклятие, не иначе.
— Мы были тогда так счастливы, — прошептала миссис Лейтон, разглядывая фотографию.
— В этом доме есть комната, в которой жил Роберт? — спросил я. — Может, сохранился его письменный стол или какие-то вещи в подвале?
Я думал о его рукописях либо о любом другом образце почерка, который мог остаться в этих стенах. Мы до сих пор не были уверены, что он и есть убийца, которого мы ищем, но его почерк мог бы сразу расставить всё по местам.
Миссис Лейтон покачала головой.