И занавес опускается

— Я полагаю, — вступил Алистер, — что Изабелла хочет сказать вот что: жизнь для этого автора — разочарование. Но искусство — нет.

Этим комментарием Алистер перегнул палку.

— Это не искусство, — резко заметил я. — Это убийство.

— Только не с точки зрения убийцы, — возбуждённо отстаивал свою точку зрения Алистер. — Вы же знаете, что в этом деле важно его виденье ситуации, а не наше.

Он поднял оба письма со стола.

— Мужчиной, который это написал, — а я уверен, что это мужчина, — не управляют рациональные мысли. Но не стоит полагать, что он не образован и не умён. Автор знаком с Шекспиром. Знаком с Браунингом. И действует он полностью согласно своей собственной логике. И именно это нам…, - он замолчал на полуслове. — Точнее, именно это вам нужно помнить, если хотите раскрыть это убийство.

— Если, конечно, нам не повезёт, и мы не застанем его на месте преступления, — усмехнулся Малвани.

— Что ж, — любезно улыбнулся Алистер, — тогда вам действительно повезёт. Мужчина, которого вы ищете, всё скрупулёзно планирует, поэтому вряд ли он совершит беспечную ошибку.

Изабелла отошла в угол комнаты с чашкой чая. Мне кажется, или она изменилась? На неё не было похоже не проявить интерес к делу, которое Алистер считал захватывающим.

— Не стóит недооценивать удачу. Иногда это всё, что у нас есть, — спокойно произнёс я.

Я глянул на часы. Нам надо добраться до издательства «Таймс» до пяти часов.

Но у меня был ещё один вопрос к Алистеру.

— Как вы думаете, почему он пишет эти письма? Зачем вообще всё это? Было бы гораздо проще и гораздо менее рискованно убить и просто уйти.

Алистер пожал плечами.

— Знаете, он не первый. И уж точно, не последний. Но то, что он крайне необычен — это правда. Не многие убийцы выходят на контакт после своих преступлений. И факт того, что он поступил подобным образом, говорит нам о том, что мы имеем дело с крайне нестандартной личностью.

Он взял оба письма и протянул их мне.

— Я даже рискну предположить, что он продолжит писать. Думаю, в его следующих письмах вы увидите больше от него самого, и меньше — от других писателей. Он использовал чужие произведения, чтобы продемонстрировать свой ум и привлечь внимание. И теперь, когда он этого добился…

Алистер на мгновение запнулся, затем наклонился к нам и продолжил:

— Он хочет сообщить что-то особенное. Вопрос вот в чём: кому именно? Возможно, он дразнит вас, пытаясь показать, что он умнее. Вы же помните Джека Потрошителя? Он тоже начинал с оскорбления полиции, но после того, как в газетах начали печатать его письма — если, конечно, допустить, что хоть некоторые письма принадлежали его руке, а не были подделкой, — мне кажется, что он влюбился в собственную популярность. Я говорю это, чтобы предупредить вас: будьте очень осторожны в данном деле.

— Но если отбросить в сторону сравнение с другими письмами… Что вы об этом думаете, Алистер? Кого именно мы ищем? — спросил я.