— Чё тебе ещё надо, майор? — проворчал он, убрав руку от бутылки.
— Где вы были ночью двенадцатого марта, этого года? — спросил Коля.
Рындин фыркнул с таким видом, словно Домбровский спросил у него какую-то несусветную чушь.
— Ты думаешь, я помню?
— Постарайтесь вспомнить.
— Да ну, ну не знаю… чё… — растерянно пожал плечами Панкрат. — Или в рейсе, или здесь…
— В рейсе? Вы дальнобойщик? — уточнил Николай.
— Ну, так да… уже шестнадцать лет, как работаю в этой компании.
— Шестнадцать? — переспросил Николай. — Не малый срок.
— А то, — горделиво и заносчиво ответил Рындин. — Меня там все знают и уважают. Даже директор по… этой… логистики, во… со мной за руку здоровается! И только со мной, из всех водил!
— Я понял, — Николай поспешил прервать хвастовство Панкрата, — меня интересует именно двенадцатое марта.
— Слушай, майор, я так не помню, — покачал головой Рындин. — Но одно из двух: или я ехал куда-то с грузом, или бухал…
— Вы пьете всегда один?
— Нет, — тут же нахмурился дед, — что я, затворник, по-твоему, какой-то?! Иногда, это… с друзьями, иногда… да, сам тоже… А чё?
— В ночь с одиннадцатого на двенадцатое марта ваш КАМАЗ был замечен возле Можайского переулка. Вы как-то можете это прокомментировать?
Рындин непонимающе скривился.
— Ты че-то путаешь, майор… не могёт такого быть.
Коля тут же достал распечатки с подробной документацией на автомобиль Рындина.
— Вот… это же номер вашего КАМАЗа?
Старик подвинул листы с информацией к себе, внимательно просмотрел и снова дернул плечами.