— Это ты про замятый иск от клиники «Исида»? — засмеялся Родион.
Мирбах недовольно поджал губы. По его мнению, этот полковник всё чаще забывался, и забывал свое место.
— В частности, — буркнул глава корпорации «Медеор». — Займись этим, Родион. Токмаковы должны сдохнуть, любые компрометирующие нас документы должны быть уничтожены. Не дай бог полиция или ФСБ при обыске дома, что-то найдут. Имей ввиду, Родион…
Мирбах сделал зловещую паузу и прошипел в трубку:
— Если буду тонуть я, ты утонешь вместе со мной. Ты и твои обожаемые близняшки.
— Их-то не трогай, — голос Датчанина в один момент промёрз и угрожающе окаменел. — Я всё сделаю.
— Вот и молодец, — победно улыбнулся Мирбах. — И поторопись, мне нужны результаты.
С этими словами он положил трубку.
Леонид несколько мгновений постучал пальцами по гладкой полированной поверхности стола из орехового дерева.
Слева от него шевельнулся человек, всё это время молча разглядывавший подсвеченные флакончики и пузырьки в стеклянном шкафу.
— Я мог бы убрать Токмакова и его жену, — равнодушным и, словно, немного утомленным голосом произнес мужчина в чёрном смокинге.
Он был в классических черных брюках и таки же черных, остроносых туфлях. На шее, под подбородком у него белела чуть смятая бабочка.
Его гладкие, лоснящиеся темные волосы были зачесаны на бок и немного неряшливо свисали на левую сторону лица. У мужчины было очень бледное, почти белое лицо с печальным с флегматичным взглядом блеклых водянисты серых глаз и бледными, чуть посиневшими губами. У него были правильные, даже можно сказать аристократичные черты лица с прямым носом и заостренным, чуть выдающимся вперед, подбородком.
Мирбах не сразу обратил внимание на предложение мужчины в смокинге.
Он ещё несколько мгновений постукивал по тусклому отражению на своем столе, что-то сосредоточенно обдумывая. Затем перевёл взгляд на обладателя белой бабочки на шее.
— Возможно тебе представиться такая возможность, — серьёзно проговорил Мариан, глядя в бесцветные пустые глаза своего гостя. — А заодно и кое-кого другого, чрезмерно наглого и хамоватого.
Мариан никогда не считал себя властолюбивым и не требовал, чтобы перед ним пресмыкались. Но терпеть не мог, когда люди, которым он оказывал услуги и помогал, в свое время, слишком быстро это забывали. Он этого не понимал и не прощал.
— Мне казалось Датчанин может быть вам полезен, — заметил мужчина в смокинге.
— Был, — кивнул Мирбах, — пока не начал проявлять непокорность.
Брови мужчины в смокинге чуть шевельнулись.
ebooksa