– Значит, он вышел пять лет назад. – Это не вписывалось в актуальную временную схему. – Харди и Кржистоф знали друг друга?
Снейдер затянулся и поморщился.
– Думаю, да.
– Смерть жены Айзнера как-то связана с деятельностью «Группы-6»?
Снейдер пожал плечами:
– Я не знаю.
Сабина внимательно посмотрела на него.
– Я знаю, когда вы лжете. – Снейдер молчал. – Я успела взглянуть на небольшую часть актов с пометкой «конфиденциально», прежде чем они сгорели в камине Хесса, – сказала она затем. – Что в них было?
Снейдер удивленно приподнял бровь.
– Хесс сжег эти документы? Я бы сам хотел знать, что в них было.
– И я должна вам поверить? Я думала, мы обменяемся информацией, которую знаем.
– Я сказал вам все, что знаю, – возразил Снейдер.
– Что вы обсуждали вчера вечером в баре с Дирком ван Нистельроем?
– Он хотел получить мой личный номер телефона. Так, а сейчас моя очередь. – Он наклонил голову и устремил на Сабину свой орлиный взгляд, от которого ничто не могло укрыться. – Вы были вчера вечером у Дитриха Хесса. Что вы знаете о попытке самоубийства и что видели в документах?
Сабина уставилась на него.
– Да пошли вы! Пока не будете играть честно и не расскажете мне все, что знаете, от меня не услышите ни слова.
– Официально вы больше не расследуете это дело.
– Это так. В противном случае я бы отправила вас в следственный изолятор до тех пор, пока у вас не начнется ломка и кластерные боли не разорвут вам череп.
– Вы уже не прежняя маленькая Белочка. Вы превратились в дикую кошку, которая показывает когти.
– Я всегда была такой. Итак – последний шанс! – Сабина требовательно взглянула на него.