Кладбище домашних животных

Люди сбегались к дому старика, и когда Стив ставил свой мотоцикл на подъездной дорожке у дома Луиса, он увидел, как какой-то мужчина поднялся на веранду горящего дома, подошел к входной двери, но потом отступил. И правильно сделал; в следующую секунду стекло в двери раскололось, брызнув осколками, и в пролом вырвались языки пламени. Если бы этот придурок открыл дверь, он бы сварился живьем, как омар.

Стив слез с мотоцикла и откинул подставку. Он на мгновение забыл про Луиса, захваченный древней мистерией огня. Возле горящего дома собралось полдесятка человек; кроме несостоявшегося героя, замешкавшегося на лужайке у входа, все держались на почтительном расстоянии. В доме начали лопаться окна, выходившие на веранду. Осколки стекол искрились в воздухе. Неудавшийся герой пригнулся и бросился прочь со всех ног. Языки пламени неуверенно поднимались по внутренней стене веранды словно руки слепого, от прикосновений которого белая краска пузырилась. На глазах у Стива одно из плетеных кресел вспыхнуло и взорвалось снопом пламени.

Сквозь треск огня Стив услышал пронзительный крик неудавшегося героя, исполненный совершенно абсурдного оптимизма:

– Сгорит все к чертям! Все сгорит! Если Джад там внутри, ему крышка! Сто раз ему говорил, чтобы не держал креозот в доме!

Стив открыл рот, чтобы спросить, вызвали ли пожарных, но тут же услышал рев приближающихся сирен. Пожарных вызвали, да, но этот горе-герой был прав: дом уже не спасти. Пламя рвалось из полудюжины разбитых окон, а передний свес крыши превратился в почти прозрачную пленку огня, пожиравшего ярко-зеленые доски.

Стив обернулся, вспомнив про Луиса, – но если Луис был дома, то почему не прибежал на пожар вместе с другими соседями?

А потом он увидел… вернее, не увидел, а уловил краем глаза.

За домом Луиса простиралось большое поле, поднимавшееся на длинный, пологий холм. Тимофеевка в этом году выросла рано, но сквозь высокие стебли травы Стив сумел разглядеть тропинку, выкошенную почти так же аккуратно, как лужайка на поле для гольфа. Она змеилась по полю, поднималась на холм и ныряла в густой лес, начинавшийся чуть ниже линии горизонта. И именно там, на границе луговых трав и леса, Стив уловил какое-то движение – что-то белое на фоне зелени. Оно мелькнуло и тут же исчезло, но Стиву показалось, что он разглядел человека, несущего в руках белый сверток.

Это Луис, подсказал ему внутренний голос со странной, необъяснимой уверенностью. Это Луис, и тебе надо его догнать, причем догнать быстро, потому что случилось что-то очень плохое, и если ты его не остановишь, случится уже совсем страшное.

Он застыл в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу.

Стив, малыш, ты боишься. Прямо до смерти боишься, да?

Да. Он боялся. Боялся до смерти, а почему – непонятно. Но было еще и какое-то… какое-то…

(притяжение)

да, какое-то притяжение; было что-то влекущее в этой тропе, ведущей на вершину холма и, наверное, дальше в лес – надо думать, раз есть тропа, значит, она куда-то ведет, правильно? Да, конечно. Все тропинки куда-то ведут.

Луис. Не забывай про Луиса, дубина! Ты приехал сюда повидаться с Луисом, ты не забыл? Ты приехал в Ладлоу вовсе не для того, чтобы бродить по лесам.

– Что там, Рэнди? – крикнул горе-герой. Его пронзительный голос, исполненный неуместного оптимизма, был хорошо слышен.

Ответ Рэнди почти утонул в реве пожарных сирен:

– Дохлый кот.

– Сгорел котяра?

– Да вроде бы нет, – сказал Рэнди. – Просто дохлый.