Лазарь

– Хорошо… нагрузка сейчас большая.

– Так и должно быть.

– А ты, папа? Как у тебя дела? – Люми открыла коробочки.

Пока они ели, Йона рассказывал, как жил, выйдя из тюрьмы, как работал квартальным полицейским, рассказал о Валерии и ее садовом хозяйстве.

– Вы будете жить вместе?

– Не знаю. Я бы очень хотел, но у нее своя собственная жизнь, так что… посмотрим.

Люми положила палочки и отвернулась.

– Люми?

– Ну просто… ты ничего обо мне не знаешь.

– Я не хотел тебе мешать, у тебя теперь новая жизнь… и я бы хотел стать ее частью, хотя понимаю, что в кругу художников и писателей папой-полицейским не похвастаешь.

– Думаешь, я тебя стыжусь?

– Нет, но… может, я не вполне вписываюсь?

Голос дочери так напоминал голос Суммы. Йона хотел сказать ей об этом, но не стал.

Они в молчании доели, допили вино.

– Выезжаем рано утром, – сказал Йона и стал убирать со стола.

– Куда?

– Не могу сказать.

Люми прошептала: “ясно” и отвернулась.

– Люми, я понимаю, что ты не хочешь прятаться, что в твои планы происходящее не вписывается.

– Я разве жалуюсь? – Люми чуть не плакала.