Лазарь

Сага и Нолен изучили фотографии, сделанные стариком: раздутый торс с пулевыми отверстиями.

Это был Юрек, по всем признакам Юрек.

Когда проверка на ДНК и отпечатки пальцев показала стопроцентное совпадение, их уверенность стала абсолютной.

Сага жалела, что Йона скрылся, не успев посмотреть запись с белорусской камеры наблюдения.

Она никогда не забудет, с каким лицом он пришел предупредить ее.

Сага тогда едва его узнала, история с черепом жены превратила Йону в параноика.

Йона вбил себе в голову, что Юрек жив. Нашел человека своего возраста и телосложения, прострелил его там, где Сага ранила его самого, а потом ампутировал себе руку или часть руки и с полгода выдерживал отрезанное в морской воде.

По мнению Йоны, Юреку помогал церковный сторож.

Вальтер каким-то образом заставил или убедил Эрланда Линда сфотографировать торс, а потом кремировать его, отрезать и сохранить палец полусгнившей руки, а остатки руки сжечь.

Сага вызвала в памяти испитое лицо Эрланда Линда, его немногословность, заношенную одежду. После той первой встречи она несколько раз пыталась допрашивать его. Но сторож так быстро погрузился в деменцию, что разговаривать с ним стало бесполезно.

Вода этим утром была почти черной, стоял штиль, поверхность не шелохнулась. Между дальними островами висел прозрачный туман.

Паром медленно приближался к Хёгмаршё.

Позади пустого причала виднелись голые деревья.

Паром с глухим звуком прошел по подводной колее, сходни проскрежетали по бетонным мосткам, и паром встал.

На каменистый берег плеснула прибойная волна с пеной.

Натан взглянул на Сагу, завел машину и выехал на берег. Они поднялись по извилистой дороге, проехали мимо закрытых на зиму дачных домиков.

Всего через несколько минут они добрались до верфи. Между построек сверкали искры сварки. На пыльной гравийной площадке лежали перевернутые суда вперемешку с разным хламом.

Натан свернул налево, проехал мимо полей и перелеска. Между черными стволами показалась сахарно-белая часовня.

Сбросив скорость, они въехали на холм и остановились. Из пожухлой травы торчал большой якорь.

Холодный воздух приносил с собой запах моря, со стороны гавани слышались крики чаек.