Лазарь

Они стали составлять друг другу компанию, приносить друг другу кофе, болтать, а со временем начались и серьезные разговоры.

Ринус понимал, что Люми неспокойно из-за ссоры с отцом, и рассказал, как в первый раз много лет назад услышал про Юрека Вальтера.

– Йона позвонил мне по зашифрованной линии, и я рассказал об этом вот месте. Я хотел, чтобы он приехал сюда, укрылся здесь вместе с вами, но он сделал другой выбор… Тебе, наверное, было четыре года, когда ты покинула Швецию.

– Три.

– Но ты жива, у тебя собственная жизнь.

Люми кивнула в темноте и посмотрела в бинокль на отдаленную теплицу.

– У меня теперь своя жизнь… я выросла с мамой в Хельсинки, была такая застенчивая. А теперь живу в Париже, у меня куча друзей, в голове не укладывается… У меня такой замечательный парень, я и не думала, что так будет… я всегда думала: кому я нужна?

– В юности все мы распыляемся на юных, – пробормотал Ринус.

– Может быть.

– Йона знает, что у тебя есть парень?

– Я рассказывала.

– Хорошо, – кивнул Ринус.

Об этом своем первом разговоре с Ринусом Люми и думала, передвигая стул и прибор ночного видения к зоне номер три. Она спокойно сходила за бутылкой воды, одеялом и снайперской винтовкой, которую положила на пол у стены рядом с собой.

Она села и бросила взгляд в темноту. Через окошко просматривались только красные огоньки телемачты и размытый свет Эйндховена – города, расположенного километрах в двадцати.

Возле главного вокзала имелось студенческое общежитие, где Йона снял для нее комнату на случай, если ей придется бежать.

Люми поднесла к глазам прибор ночного видения, и тут вошел Ринус с двумя банками кока-колы и пакетом горячего попкорна.

Его смена еще не началась, но он обычно появлялся на час раньше, чтобы поболтать.

– Сумел поспать?

– Вздремнул одним глазком, – усмехнулся Ринус, вручая Люми банку.

– Спасибо.