Пульс оглушающе отдавался в ушах.
– Я никогда не убивала.
Я тут же закрыла рот. Он ищет бреши в моей эмоциональной броне, еще одно место, куда можно нанести удар, отвлечь меня. Я не убивала, но убью его в этой битве. Я почти прорычала:
– Откуда вы знаете моего брата?
Он набрал в грудь воздуха. Этот вдох указывал на то, что мне предстоит выслушать длинную историю. Либо он был расстроен тем, что его старания расшатать мои нервы пропали впустую. Я предположила, что он миллион раз представлял нашу встречу, но она пошла вразрез с его фантазиями.
Какая жалость, что я так его разочаровала.
– Мы с Натаниэлем познакомились в пабе. Он был откровенно недружелюбен и никогда не боялся сбросить маску. Мне импонировала твердость его убеждений. Я видел, как он наблюдал за женщинами, торгующими собой, он буквально излучал отвращение. Он едва сдерживал ярость. Ему было ненавистно то, что проститутки распространяют заразу. Вам бы следовало послушать его речи о том, что они разрушают добрые семьи, и всякую религиозную чепуху про грех.
Я слышала, как брат излагал такие ошибочные представления, и знала, как в нем зародилась эта ненависть. После смерти нашей матери от скарлатины Натаниэль помешался на распространении болезней. Этот страх перешел к нам обоим от отца, но я преодолела его, опровергая утверждения отца с помощью научных знаний. А добрые намерения Натаниэля превратились в гадких тварей. Этот страх побудил его экспериментировать в надежде избавить мир от смерти. Он охотился на тех, кого считал причиной всех бед, и его действиям нет оправдания.
– Хотя я его понимал, – продолжал Холмс. – Отчасти я узнавал в нем себя. Я знал, каково сопротивляться темным побуждениям. Когда я наблюдал за ним, во мне зарождалась идея. Понимаете, я не нашел веской причины подавить эту мысль. Хотя и не сильно старался.
Он улыбнулся. Полагаю, своим воспоминаниям. Если бы у меня не были заняты руки, я бы стиснула кулаки. Мне ничего так не хотелось, как стереть с его лица эту ухмылку. Я чуть не забыла свои намерения, позволив себе разозлиться из-за злополучного знакомства моего брата с этим дьявольским отродьем.
Будто почувствовав мою ярость, он продолжил свой извращенный рассказ.
– Мне не пришлось прилагать много усилий, чтобы сделать его своим творением. Он и сам хотел следовать за мной и наблюдал, как я пускаю в дело свой клинок. Ну, если быть точным, не мой клинок. Ваш брат всегда одалживал мне свой. Хотел поучаствовать, и я потакал ему в этом.
У меня к горлу подступила желчь.
– Он… Он наблюдал за убийствами?
Дьявол слегка переместился к сейфу, прижимаясь к стене. У меня перехватило дыхание. Я должна была действовать без промедления, но не могла. Желание понять роль моего брата в этом коварстве боролось со стремлением запереть злодея в его же камере. Нерешительность дорого мне обошлась. Холмс отступил в сторону, теперь ближе ко мне и к крематорию. Моя стратегия трещала по швам, и все из-за моего проклятого любопытства.
– Оказалось, у него кишка тонка для убийства. Хотя это не мешало ему брать органы для своих научных целей. Вам станет легче от того, что его злодейство имело предел?
– Конечно нет. – Я покачала головой. – Вместо того чтобы сдать вас Скотленд-Ярду, он принимал в подарок почки, яичники и сердца. Если бы вы не сожгли дневники, я бы по возвращении в Лондон отдала их полиции. Вы должны заплатить за то, что украли. Как и мой брат, пусть даже покойный. Он ненавидел женщин, которых вы убили. Я видела эту ненависть в его сердце, это было понятно и по тому, как он говорил о них в ночь своей смерти. Он не был невинным.
Его лицо расплылось в злобной улыбке. Он поднял лезвие, серебристо блеснувшее в темноте, точно так же сверкали его глаза. Я словно стояла в лаборатории Натаниэля, глядя, как он совершает те же действия. Лезвие было спрятано в рукаве, как и предположил Томас тогда, несколько месяцев назад. Эти воспоминания застигли меня врасплох, и я чуть не задохнулась. Кошмары и реальность слились так, что мне хотелось бросить нож с тростью и закрыть уши.
– Мисс Уодсворт, знаете, какое оружие самое опасное?
Наверное, он все же не заметил моей паники. Каким-то чудом мне удалось сохранять внешнюю невозмутимость. Связь с Томасом пошла мне на пользу. О чем-то подобном он когда-то давно шутил. Я сглотнула, не спуская глаз с Холмса. Я не отрывала взгляда от его ножа, помня, чему научил меня карнавал. Ловкость рук – подлый трюк. Он всегда заставляет смотреть не туда.
ebooksa