Мотив для спасения

– Извини, – произнес Коннелли, как только они направились обратно к машине. Финли присоединился к ним и шел позади, все еще испытывая некий дискомфорт после разборки. – Ты знаешь, возможно, он прав. Даже если бы мэр не был настолько категоричен в данном вопросе, неужели ты и правда считаешь, что сейчас тебе самое время для работы? Прошло чуть больше двух недель с вашего последнего крупного дела, где вы оба чуть не погибли, кстати говоря. И две недели с тех пор, как Рамирес…

– Он прав, – согласился О"Мэлли. – Отдохни еще немного. Еще пару недель. Сможешь?

– Как есть, – ответила она, направляясь к машине с Финли. – Удачи в поимке этого убийцы. Уверена, что вы, ребята, найдете его.

– Блэк, – добавил кэп, – не принимай все близко к сердцу.

Эйвери не ответила. Она села в машину, завела двигатель, предоставив Финли всего пару секунд, чтобы забраться внутрь, и отъехала от тротуара и тела, которое, в чем она была практически уверена, не было делом рук Говарда Рэндалла.

ГЛАВА 4

Эйвери была слишком расстроена и взбудоражена, чтобы возвращаться в больницу. Вместо этого, подвезя Финли обратно в участок и перебравшись в собственную машину, она направилась домой. В задней части шкафа стояли несколько коробок, которые она внезапно решила перебрать. Кроме этого, поскольку голова, наконец, заработала, а мысли вернулись в реальный мир, она также поняла, что стоит кое-кому позвонить.

Роуз, с которой она тут же связалась, безумно обрадовалась приглашению поужинать и пропустить по бокальчику вина. Они обе проигнорировали на эту ночь тот факт, что ей оставалось еще более года до совершеннолетия, то есть момента, когда она официально получит право принимать алкоголь.

Приехав домой чуть ранее 10:00, Эйвери выпила чашку кофе и перекусила парой бутербродов. Несмотря на то, что они состояли из старой ветчины, сыра и майонеза на кусочке хлеба, это все же было куда приятнее еды из больничной столовой, где она в последнее время питалась постоянно. Практически на автомате Блэк съела бутерброды, дойдя до спальни. Она открыла шкаф и вытащила коробки, которые тихо покоились в задней части.

Всего их было две. В одной лежали документы с ее предыдущей работы, когда она была, хоть и недолго, но все же успешным адвокатом. Припомнив несколько дел с убийствами, в голове мелькнула мысль пролистать их. Но вместо этого, она открыла вторую коробку, зная, что в ней может быть нечто, что даст ей толчок в деле с утренним трупом.

В ней находились данные по делу Говарда Рэндалла. Суд состоялся чуть более трех лет назад, но, казалось, будто это происходило в прошлой жизни. Вероятно, именно поэтому ей казалось таким простым и практически естественным обращаться к нему за советами и опытом. Видимо, ей удалось максимально забыть об этом и о том, что произошло тогда с ее карьерой.

Куча бумаг рассказывала о том, что и так хорошо отпечаталось в памяти Эйвери, но она чувствовала себя так, словно заново переживала те моменты, листая пальцами страницы и фотографии и пытаясь найти что-то новое. Большую часть детства Говарда Рэндалла избивала ненормальная мать. В старших классах один из учителей оказался педофилом, изнасиловав парня в душевой кабине. Он вырос не просто обычным жестоким маньяком, который развивался в мальчике день за днем, а научился использовать ярость для тренировки умственных способностей, которые не сильно проявлялись в школьные годы. Он хранил свой блестящий ум для колледжа, начиная с бюджетного ВУЗа, а затем перейдя в Гарвард после того, как впечатлил своими знаниями всех преподавателей. Он учился там, окончил его с успехом и остался преподавать.

Но его звезда не погасла, а ярость не утихла, выплеснувшись в диких способах убийств, когда в руки, наконец, попал нож.

Эйвери добралась до снимков с первого места преступления, где жертвой стала двадцатилетняя официантка. Она была студенткой колледжа, как и все его остальные жертвы. На ее горле виднелся всего один глубокий порез, от уха до уха. Больше ничего. Она истекла кровью на маленькой кухне магазинчика, в котором тогда работала, как раз заканчивая смену.

«Единственный разрез, – подумала Блэк, глядя на снимок. – Удивительно аккуратный. Никаких признаков сексуального насилия. Просто зашел, разрезал и ушел».

Она открыла вторую фотографию и принялась внимательно изучать ее. Затем третью, четвертую. Каждый снимок сопровождался абсолютно тем же выводом. Эйвери мысленно делала пометки на доске, словно писала результаты какого-то матча.

Вторая жертва. Восемнадцатилетняя первокурсница. Один порез сбоку казался случайным. Второй, не столько порез, сколько колотая рана, пришелся прямо в сердце.

Третья жертва. Девятнадцатилетняя выпускница, англичанка, подрабатывающая стриптизершей. Найдена мертвой в собственной машине, единственный выстрел в затылок. Позже выяснилось, что он предлагал ей пятьсот долларов за минет, она согласилась, пригласив его на заднее сидение, где он и застрелил ее. Никаких признаков того, что оплаченная услуга была оказана. Во время дачи показаний, Говард сообщил, что девушка была убита до того, как успела что-либо сделать.

Четвертая жертва. Восемнадцать лет. Убита ударом кирпича по голове. Дважды. Первый удар оказался слабым. Вторым он пробил ей череп, добравшись до мозга.

Пятая жертва. Снова перерезанное горло. Глубокий, четкий разрез от уха до уха.