* * *
— Какой же милаха! – воскликнули два юных голоса, практически в унисон.
Надо мной склонилась парочка мальчишек, лет по двенадцати. Похожие манерами и обликом, — курносые носы, пушок на подбородках, зачёсаны на пробор. Они мне «строили глазки» и ухарски, нарочито, — подмигивали, одновременно давя в себе смешки. Так делают только подростки. Это то, что я осознал в самую первую секунду.
Во вторую секунду я понял то, что ничего пока не понял. Кто я, и что я?.. С некоторым усилием начал размышлять, — думать абсолютно не хотелось. На грани с «не моглось». В моем естестве разливалась приятная мне истома, — желалось то ли спать, то ли смеяться. Мой взор ненароком зацепил мохнатую лапку. Мою собственную.
— Дети, не тревожьте Анну-Марию, — ласково молвила красивая русокосая женщина, входя в комнату. Потрепала сорванцов по непутёвым головкам. – Наша деточка устала после переезда из Замкадья в Москву.
— Прикинь, это не кошак, а кошка! – толкнул один пацан другого.
Человеческий язык был мне неведом, рецепторы ловили эмоции людей, — они и выступали переводчиком. Мои слух, зрение и нюх работали потрясающе!.. Я видел окружающий мир, прямо кожей его чувствуя. То есть (получается) — я видел(а).
— Хозяин питомника дал список тех вещей, что нужны Анне-Марии для комфорта, — продолжала женщина. Красавица не удержалась и тоже наклонилась ко мне, нежной ручкой провела по холке. – У-тю-тю.
— Муррр! – сработал во мне генный инстинкт.
— Сейчас идём обедать, а после нашему мэйн-кунчику купим комфорт, — женщина выпрямилась. Мило улыбнулась, показав ямочку на щёчке.
Подобное тянется к подобному. Иногда (впрочем) отталкивается или делает вид, что тянется. Близнецы, как-то фальшиво, улыбнулись матери в ответ, засветив свои ямочки на щёках. Обычные мальчишки, не злые и не добрые, — пацаны со всеми вытекающими… Ещё не юноши, но уже не мальчики, родичей слушают по привычке, которая тяготит.
— Есть готово! – объявила узкоглазая служанка на ломаном русском, возникая на пороге.
Я прикрыл (а) глазки. Потом открыла (а). В комнате более никого не было. Кстати, комнатка-то ничё так… роскошная. Семейка наверняка жрала свой обед!.. Тьфу, откуда грубые словечки у интеллигентной кошечки. То, что я благородных кровей – я не сомневалась. Кого попало в питомниках не разводят. Как именно меня занесло в питомник и чего я там делала, кто отец и кто мамка – я не думала. А, может, не помнила. Или не знала.
— Ав-ав!.. – послышался где-то разноголосый хор. – Аааввв!..
Лай смутно напоминал о знакомстве. Я вскочила с тёплого ламината, и вприпрыжку побежала на звуки. По ходу заметила у себя большой пушистый хвост. Размером с моё тело!.. Я, походя, хлопнула хвостом муху, которая окочурилась. Глотать эту гадость не стала, а выскочила на балкон вида «лоджия», со стеклом до пола.
— Ав, ав, ав! — под окном резвились Авось, Тосик-Босик и Приблуда. Собачки носились по дорожкам элитных прудов, у моей многоэтажки, гавкая на голубей.
— Ну-ну, — усмехался дядя Сёма, дворник, покуривая в теньке. Кося полупьяным глазком на подшефных.
— Мяу! – радостно заскреблась я (было) в стекло. Но. В следующее мгновение я закрыла восторженную пасть и нахмурилась. Случилась перемена настроения, — короткое замыкание, по непонятной причине, — и ты уже другой. Ну, другая… На смену веселью пришла озадаченность. Так бывает.
— Ещё как бывает! – пробормотал трон на телепатическом языке. – А причина вполне ясна.
Я ощутила, что лежу на Его сиденье, а Он почёсывает меня за ушком каменным (кажется) пальцем. За окном по-прежнему игрались мои собачьи экс-кореша, — если минус семь моих перерождений.
ebooksa