Она перевернулась на другой бок. Учитывая, что она ворочалась в постели уже почти час, никак не находя себе места и не будучи способной успокоить мысли в своей голове, простынь спуталась в её ногах. Она продолжала снова пересматривать шаблоны, числа, координаты на карте. И под каким бы углом она их не рассматривала, то всегда убеждалась в своей правоте. Как будто было невозможным, чтобы она допустила ошибку хоть в одном своём расчёте.
И всё же подозреваемый оказался не их убийцей, а настоящему преступнику удалось улизнуть. Может быть для того, чтобы убить кого-то другого. Похоже, ей стоило признаться себе кое в чём. Может быть, он не рискнул зайти так далеко, потому что неподалёку были копы.
Зои снова попыталась заставить себя закрыть глаза, подумать о чём-то успокаивающем, что позволило бы ей расслабиться и отключиться. Это было нелегко. Перед её глазами снова появлялись лица мёртвых девушек, указывая ей на её провал. Она подвела их. И подвела ещё кого-то, чьё лицо вскоре присоединится к лицам этих несчастных девушек.
Она не могла думать об этом. Она снова повернулась на другой бок и попыталась погрузиться в сон, зажмурив глаза настолько плотно, что её лицо сморщилось.
Спустя некоторое время, она, должно быть, всё-таки уснула. Должно быть, поскольку её матери не могло быть в Канзасе, и поэтому она никак не могла сейчас стоять над кроватью Зои.
- Мам, - прошептала Зои, и её голос при этом был высоким и писклявым, как голос ребёнка.
- Почему ты не помолилась о прощении? – спросила её суровая и жестокая мать. – Я же говорила тебе, дьявольское отродье. Ты должна просить Господа о том, чтобы он изменил тебя.
- Но я помолилась, мам, - запротестовала Зои. Она так и сделала. Каждую ночь она молилась, стоя на коленях у своей кровати, и просила Бога о том, чтобы он изменил её.
- Тогда что это?
Зои почувствовала вес какого-то предмета, брошенного рядом с ней на одеяло, и вздрогнула. Она уже знала, что это. Это было доказательством того, что она по-прежнему использовала свою силу, по-прежнему видела числа. Ей не следовало больше ничего записывать. Она просто хотела запомнить расчёты, чтобы потом, возможно, использовать их для чего-то своего. Дженни единственная из всего класса могла позволить себе игрушечного робота, но Зои увидела, из каких деталей он состоит, и знала, как он работает. Если бы она смогла собрать такие же детали вместе, то…
- Ты – порождение зла, - сказала мать, дыша горячим воздухом прямо ей в лицо. – Зои, а ну вставай с кровати сейчас же, и пойдём молиться вместе со мной. Мы будем молиться всю ночь напролёт, слышишь меня? Мы будем молиться, чтобы ты больше никогда не позорила и не срамила нас. Становись на колени немедленно.
Зои с трудом выбралась из кровати, хныкнув, чувствуя нежной кожей твёрдое дерево на полу, и сложила руки в молитве.
Затем картинка изменилась, и она перенеслась уже в другой день, когда собирала все свои вещи, которые аккуратно поместились в две картонные коробки.
- Ты не можешь уйти так просто, - стоя в дверях прошипела её мать, выбрасывая слова, подобно ядовитым змеям. – Мы – твоя
- Ты мне больше не мать, - сказала Зои, снимая с вешалки платье из шкафа. – По крайней мере, по закону. Я имею право делать то, что хочу.
- Я купила это платье, - сказала ей мать, выходя вперёд и вырывая его у неё из рук. – Оно моё. Я не позволю тебе его забрать, дьявол!
- Здесь нет никакого дьявола, - сказала Зои, уже устав от этого разговора и от одних и тех же вещей, которые повторялись изо дня в день. – Здесь есть только я.
- Ты - демон, - мать указала пальцем ей прямо в лицо, выходя вперёд и вторгаясь в её личное пространство. – Ты - дьявол, ты порождение зла. Ты никогда не была моим ребёнком. Ты была рождена от демона. И, демон, ты больше не будешь красть мои вещи!
Мать выхватила коробку из рук Зои и бросила её на пол. То небольшое количество вещей, которое девушке удалось нажить за эти годы и которые ей действительно были дороги: одежда и книги – рассыпались по полу. Подобно маленьким ярким леденцам в спирали Фибоначчи. Из страниц книг выпали фотографии убитых девушек. Она хотела как можно быстрее собрать и спрятать их, перевернуть, чтобы посмотреть, было ли с обратной стороны что-нибудь написано, но теперь все они стали частью имущества её матери. А это место больше не было домом Зои.
Она какое-то мгновение пристально смотрела на них, зная, что её мать намерена выиграть хотя бы одно сражение их войны. Была ли Зои юридически свободна от её опеки или нет, девушка не собиралась применять по отношению к матери физическое насилие. Скоро она будет далеко отсюда, и этого было достаточно.