– Чего пристала? Ты сделала, что я тебе говорил? Узнала?
– Да. Дай мне немного, и я все расскажу.
– Начинай!
Она скрючилась на драном кресле с облезлым лаком на деревянных ручках, обхватила голову. Слова с большим трудом слетали с ее сухих потрескавшихся губ.
– После матча я, как ты и сказал, подошла к нему, поздравила, поцеловала. – Она вспомнила этот миг и его глаза в ту самую секунду. Скоков, весь грязный, потный, но довольный голевым пасом, тряс в объятиях обезумевшего от радости Хвороста, сверху навалились еще ребята, все они шумели, что-то кричали, прозвучал финальный свисток, а она так и стояла рядом с этой искрящейся кучей-малой одиннадцатиклассников. Когда они расступились, он увидел ее. В простой сиреневой куртке, с прямыми, ниже плеч волосами, огромными глазами, она чуть улыбалась, и, разумеется, большего от нее не требовалось, он готов был на всё.
– У него, небось, сразу встал?
– Дурак.
– Лан, что было дальше.
– Ты обещал…
– Продолжай, сказал.
Она снова погрузилась во вчерашний день.
– Я немного поговорила с математиком, он особо не был настроен на разговор, даже после того, как…
– Он что, повелся?
– Понятия не имею. История про Калитину ему не слишком понравилась… А если он в ментовку заявит? Или Эльвире?
– И что будет? Кто ему поверит? Следов нет, а оговорить отличника всякий может. К тому же всем известно, он ко мне неровно дышит. Давай дальше. – Из кухни раздался стрекот зажигалки газа, в комнату потянуло куревом, отчего ей сделалось еще хуже.
Она боялась и ненавидела Успенского. Черт, он показывал ей на своем новейшем айфоне отрывки, ролики из какого-то секретного реалити-шоу, где он принимал участие. Это выглядело настолько опасно и страшно, что она закрывала ладонью глаза, чтобы не видеть, как он на скорости 200 км/ч уходит от полицейской погони, таранит преследователей, стреляет, а потом еще и дерется с самыми опасными на вид чуваками, которых она только видела в своей жизни.
– Глянь-ка, зайка, это новое секретное супершоу, которое ты скоро увидишь по телику. Я в нем участвую. Ха! Ты думала, я только бухать умею? Смотри, дурочка, внимательно, открой глаза! Смотри, как я их сейчас!
Он сжимал кулаки, выбрасывал их вперед, и из его тонких губ вылетали капли слюны. Прямо ей на лицо. Он и правда был похож на какого-то киноактера, плохой, опасный, с виду не слишком-то и сильный, но на деле – совершенно безбашенный. Глядя на экран мобильника, она шепотом повторяла «без-ба-шен-ный, без-ба-шен-ный».
Еще она думала, что любила его. Но когда на тусовочной квартире, снятой специально для попоек и развлечений, у всех на виду он изнасиловал пьяную Лену Калитину, чувство было сметено, она стала ненавидеть это место и все, с ним связанное, и лишь зависимость от метамфетамина, на который Успенский ее подсадил, удерживала Сашу рядом.
Ощущала ли она себя дрянью в тот момент, когда поцеловала Скокова? Ей хотелось провалиться сквозь землю, это точно… Скоков и Успенский. Такие разные, но пропасть между ними даже глубже, чем дыра в ее сердце. Она ощущала себя мерзкой тварью, предавшей любимого человека ради дозы. Все как в кино. Только это было не кино. Или, если кому угодно – очень, очень хреновое кино. От которого сводит скулы.
ebooksa