Но едва они вышли во двор, как один из тех, кто нес гроб, споткнулся и упал, а гроб ударился о землю со страшным грохотом, от которого Монтальбано и проснулся.
Уснуть он уже не смог, и в голове роились нелепые мысли. Одна из них особенно досаждала. Когда Ливия сказала про шанс, интересно, что она имела в виду? Похоже, его смерть представлялась ей своего рода освобождением. Тогда напрашивался следующий вопрос: отражают ли подобные сны реальность? Ибо в таком случае реальность выглядела неприглядно.
Конечно, Ливия сыта по горло, если не по самую макушку, с этим не поспоришь. Но почему совесть просыпается в нем именно тогда, когда тело должно спать, лишая его сна и отдыха? Значит, решил он, Ливия не захотела приехать на его похороны по уважительной причине. И в реальности это не предвещало ничего хорошего.
Выйдя из дома, Монтальбано увидел, что море подступило к самой веранде, чего прежде никогда не случалось. Пляжа не было, сплошная толща воды.
Минут пятнадцать отборных ругательств, и проклятый мотор наконец завелся. Комиссар и без того был взвинчен, а тут еще это.
Но, проехав метров сто, пришлось остановиться: пробка тянулась насколько хватало глаз, точнее, насколько можно было видеть в лобовое стекло, заливаемое потоками воды, при мельтешении бесполезных дворников.
Любопытно, что все машины, направлявшиеся в Вигату, покорно стояли друг за другом, ехать по встречке никто не отважился.
Минут через десять Монтальбано решил выбраться из пробки, свернув на Монтереале. Та дорога, конечно, длиннее, зато у него добавится шансов вовремя поспеть в комиссариат.
Однако выбраться было невозможно: машина уткнулась носом в капот переднего автомобиля, а в его капот уперлась та, что следовала за ним.
Ничего не попишешь, он заперт. А главное – и это раздражало больше всего – непонятно почему.
Минут через двадцать Монтальбано, потеряв терпение, открыл дверцу машины и решительным шагом двинулся вперед. Ливень был такой, что света белого не видно. Оказалось, затор произошел оттого, что дорога просто кончилась – дальше начиналось море. Там, где по идее была земная твердь, пенилась грязно-коричневая вода. На краю водной пучины, у самой воды, стояла машина, которую вот-вот должна была поглотить бездна. Оценив обстановку, комиссар пришел к выводу, что дела у сидевших в машине плохи. Рассмотреть их мешала стена дождя.
Монтальбано постучал в окно. Стекло опустилось, и показалось испуганное лицо – девушка лет тридцати в очках с толстыми, как бутылочное дно, стеклами.
Кроме нее в машине никого не было.
– Выходите.
– Зачем?
– Боюсь, если помощь не подоспеет, вашу машину затопит.
Рот у нее искривился, как у ребенка, который вот-вот заплачет.
– Куда же мне деваться?
– Заберите все необходимое и идемте в мою машину.
Девушка молча смотрела на него. Не доверяет незнакомцам, это понятно.