Будет кровь

Двери лифта закрываются. С вычеркнутым из уравнения револьвером Билла любой шанс, который может выпасть Холли, зависит только от того, что сейчас произойдет. Поначалу ничего не происходит, и сердце Холли наливается свинцом. А потом, вместо того чтобы остаться на месте, как запрограммированы делать лифты компании «Эребета» до следующего вызова, кабина идет вниз. Слава богу, Холли слышит, как кабина идет вниз.

– А вот и моя маленькая подружка, – говорит Джордж, убийца школьников. – Она не очень хорошо себя вела. Как я понимаю, обдулась и наложила в штаны. Подойдите ближе, Холли. Понюхайте сами.

Холли стоит в дверях офиса.

– Вот что мне любопытно, – говорит она. – Вы принесли деньги?

Джордж улыбается. Эти зубы гораздо меньше подходят для демонстрации с телеэкрана, чем зубы его альтер-эго.

– Если честно, то нет. Картонная коробка осталась за мусорным контейнером, где я спрятался, увидев эту девицу и ее брата, но в ней только каталоги. Вы знаете, из тех, что рассылаются «всем жильцам».

– Значит, платить мне вы не собирались, – говорит Холли. Делает десяток шагов, теперь их разделяет ярдов пятнадцать. Будь это американский футбол, она бы уже находилась в красной зоне. – Так?

– Как и вы не собирались отдать мне флешку и позволить уйти. Я не читаю мысли, но достаточно давно научился читать язык тела. И лица. Ваше – открытая книга, хотя, я уверен, вы убеждены в обратном. А теперь вытащите блузку из штанов и поднимите. Не до конца, эти прыщики на вашей груди меня не интересуют. Просто хочу точно знать, что вы не вооружены.

Холли вытаскивает блузку и делает полный оборот.

– Теперь подтяните штанины.

Холли подчиняется.

– Что ж, оружия нет, – говорит Джордж. – Хорошо. – Он склоняет голову набок, смотрит на нее, как художественный критик – на картину. – Боже, какая уродина.

Холли не отвечает.

– Тебя за всю жизнь хоть раз приглашали на свидание?

Холли не отвечает.

– Маленькая, никому не нужная страхолюдина. Не старше тридцати пяти, но уже седая. И не пытаешься это скрыть. Если это не вывешенный белый флаг, то не знаю, как и назвать. Ты посылаешь открытку своему дилдо в День святого Валентина?

Холли не отвечает.

– Полагаю, ты компенсируешь свою внешность и неуверенность в себе чувством… – Он прерывается и смотрит на Барбару. – Господи Иисусе, ну ты и тяжелая. Да еще воняешь!

Он отпускает руку Барбары, и та падает на пол перед дверью женского туалета, раскинув руки, оттопырив зад и ударившись лбом о плитку. Словно мусульманка перед молитвой. Она плачет тихо, но Холли ее слышит. Еще как слышит.

Лицо Джорджа меняется. Нет, он не превращается в Чета Ондовски, но звериный оскал показывает Холли, какое существо скрывается за человеческой внешностью. У Ондовски свиное лицо, у Джорджа – лисье, а это – морда шакала. Или гиены. Или серой птицы Джерома. Он пинает обтянутый синими джинсами зад Барбары. Та вскрикивает от боли и удивления.