— Всё время. Еноху нравилось, чтобы мы там играли.
Я серьёзно ничего не хочу знать об играх, в которые может играть с зомби чокнутый аутофаг.
— Прошлой ночью из этого подвала выбралась группа Бродячих. В одной из стен была здоровая дыра. Она выглядела новой и как будто вела в туннель. Знаешь, куда он ведёт?
Многие дома старых семейств были построены над пещерами на случай, если им придётся бежать. Конечно, больше ими не пользуются. Еноху не хватало здравого смысла, но даже он не стал бы туда спускаться. Живые никогда не ходят в Хребет Шакала.
— Джонни, расскажи мне об этом Хребте Шакала.
— Там живут мертвецы. Все там живут.
— Что ты имеешь в виду под «все»?
— Все, кто умирает в Лос-Анджелесе, попадают в Хребет Шакала и остаются там. Если только не находят один из ведущих наружу туннелей, или кто-нибудь не приходит и не забирает их, как меня. Думаю, сейчас там довольно тесно.
У меня в животе поднимается тошнотворный холодок.
— Когда ты говоришь «все», то имеешь в виду всех людей на кладбищах? А как насчёт тех людей, что были до этого? До того, как здесь появился город. Они тоже там?
— Все. Хребет Шакала давно уже здесь.
— А что, если кого-то не похоронили? Что, если их кремировали, а пепел развеяли над океаном?
Он на мгновение задумывается.
— Не знаю. Я лишь немного помню о пещерах с того момента, как проснулся, и до того, как меня забрали. Остальное я узнал от приходивших поговорить со мной людей.
— Вроде Кабала.
— Он много знает о них. Он сказал, что есть кто-то, кто знает ещё больше и рассказал ему о Хребте после того, как он что-то для них сделал.
— Ты помнишь, что он сделал?
— Нет.
— Если бы я захотел отправиться в Хребет Шакала, пошёл бы со мной? Ты мог бы показать мне, где проснулся.
— Я не очень хорошо это помню.