Он рассмеялся. Она тоже. Не важно, по какой причине.
— Ты знаешь, что у меня пусто? Подумал бы обо мне, перед тем как сваливать!
— По-твоему, я только и думаю что о тебе? И потом, в карцере — никаких наркотиков. Таковы правила! Но я тебе занесу, вечерком… Если, конечно, тебя сегодня отведут в душ!
— Да пошел ты!
— Ну, не ершись, Марианна! Ты такая милая, когда улыбаешься!
— А у тебя, когда ты улыбаешься, совсем похабный вид!
— Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Твоя деликатность! Изящество, женственность! И речь, подобающая девушке из высших кругов!
— Вот и хорошо! Только приди вечером с пустыми руками, отольется тебе твой отпуск!
Они уже почти выбрались из подвала, когда им навстречу вышла Жюстина.
— Рада снова видеть тебя среди нас, Марианна! — просияла она.
— Дайте хотя бы подняться! Что, скучали без меня?
В присутствии начальника она никогда не обращалась к Жюстине на «ты». Их особые отношения должны как можно дольше сохраняться в тайне. Но Даниэль был не так-то прост.
— Здесь у нас не соскучишься, — ответила надзирательница.
— Неужели! Вот это круто! А я в карцере три срока мотаю!
Они подошли к камере 119. Вот мы и дома.
— Кстати, — сказал Даниэль, — у тебя завтра свидание…
— Очень смешно, начальник! Ко мне никто никогда не приходит, и ты это отлично знаешь…
— Я не шучу. Завтра, в четырнадцать часов.
— С кем?
— Мне откуда знать? Я ведь не твой личный секретарь. До вечера, Марианна…