Золото партии

это гром вдали прогремел.

и опять кругом все так спокойно,

все молчит в тишине ночной.

Спите, бойцы,

Спите спокойным сном,

Пусть вам приснятся нивы родные,

Отчий далекий дом.

Это была единственная песня на русском, которую Жорж знал наизусть. Он узнал ее от деда, который пел ее в приступах черной тоски и отчаяния, когда напивался. Он же пел ее в Багдаде – чтобы не сойти с ума от льющейся повсюду, такой дешевой крови…

Потерянное дитя, она помнила про Организацию – хотя та, по всей видимости, после гибели Жоржа и смерти баронессы забыла про нее. А может, она просто затаилась, как зверь, пережидая приступ антироссийской истерии. Ведя свою историю от тайных организаций, возникших в среде русских эмигрантов, чтобы карать возвращенцев и агентов ОГПУ-НКВД, ведших смертельную войну с остатками русской гвардии уже в Европе – Организация как никакая другая умела мимикрировать и затаиваться, когда это было нужно. Вступая в Организацию, новобранец давал клятву лгать всегда, когда это будет нужно – в чем-то это было схоже с принципом такия у шиитов. Лгать когда нужно, обещать что угодно, клясться и держать фигу в кармане, отречься, не отрекаясь. Ради победы в тайной войне можно всё. Организация – по всей видимости, никто не может сказать точно – спасла Адольфа Гитлера, когда тот был никому не известным и не нужным отставным ефрейтором31. Организация стояла у истоков русского отдела ЦРУ – мало кто в Вашингтоне тогда понимал, с чем им придется иметь дело и сколько времени. Организация теперь действовала против Запада теми же методами. И с тем же успехом – теперь уже США бились в антироссийской истерике, пропагандируя учение о демократии, которое бессмертно, потому что оно верно, панически боялись любых русских, объявляли любое другое мнение преступным, и готовы были отгородиться железным занавесом от всего, что не укладывалось в их теории. Тот, кто изучал стратегию молекулярной агрессии – прекрасно понимал, что происходит и о чем идет речь.

Но сейчас ей было не до этого. Ей надо было понять, что происходит. Точнее, убедиться в своих догадках.

Собака? Есть ли у них собака? Пастушья собака, нередкая в сельской Англии – единственное, что стоит ей бояться. Та почует ее, даже не увидев.

Хотя они мусульмане. Вряд ли они будут связываться с собакой. Укушенный собакой не попадет в рай.

Темнело все быстрее и быстрее. На небе высыпали первые, по-северному крупные звезды. Было тихо, трудно было поверить, что менее чем в пятидесяти милях на юг лежит огромный город, один из центров человеческой цивилизации.

Она прижалась к стене дома, к нагретому дневным солнцем камню. Осторожно начала продвигаться вперед, к окну.

Он учил ее – с природой нельзя драться. Подружись с ней, будь ее частью – и ты сможешь сделать что угодно, и никто не сможет тебе помешать. Будь ветерком, будь тенью, будь падающей звездой…

Окна были небольшими, подслеповатыми – здание было построено в восемнадцатом веке, а то и раньше – а тогда строители строили из расчета сохранения тепла. Она заглянула в окно на миг, запомнив за этот миг все – двое ели, при свете туристического фонаря Коулмен.

Двое. Здесь ее нет. Пригнувшись, она пробралась дальше.

– Не буду есть!

…

– Какого черта, ты понимаешь по-английски?!