– Спросите у Анастасии, данные есть у неё. И если это всё, то… – он недвусмысленно посмотрел в сторону двери. – У меня назначено и другим клиентам, так что вам лучше поторопиться.
– Нет, но последний вопрос об Ивановой: почему она ходит к вам?
Света смутилась, увидев во взгляде Зверева неприкрытое недоумение – вопрос Мадаева, похоже, казался ему нелепым. И, ощутив стеснение от того, что её начальник выглядит не таким уж профессионалом, она засмеялась, как будто поддерживая удивление врача.
– Не понимаю, что вы хотите узнать, – ответил он следователю, скользнув по Кузьминой оценивающим взором. – Ко мне приходят многие люди, желающие улучшить своё психическое самочувствие.
– Да, но почему Иванова ходит именно к вам – к тому же врачу, что и её погибшая подруга? Разве это не доставляет ей дополнительную боль, постоянно напоминая о Зосимовой? Вон как эмоционально она отреагировала на одно её имя…
– Валентина – легкоранимый человек; ей нужно кому-то доверять свои ощущения и получать утешение, которое окружающая действительность ей не даёт, – сказал Зверев, медленно выпустив дым от сигары. – А сегодня она просто не ожидала, что услышит имя погибшей подруги из чужих уст. Она всё ещё не свыклась с её гибелью… И, думаю, наши встречи нужны как раз потому, что ей важно видеться с тем, кто знал Екатерину и с кем можно о ней поговорить. Она часто вспоминает её на сеансах…
– А какой диагноз вы ей ставили?
– Не тратьте моё время повторами: насчёт Зосимовой меня спрашивали два года назад. Ответы не изменились – почитайте отчёты, – наслаждаясь ароматом букета во рту, Дмитрий задержал руку с сигарой над каменной пепельницей, скорее изысканной, чем добротной, с золотыми вставками под стать золотым ножницам.
– Спрашиваю, какой диагноз вы ставили Валентине Ивановой? – поправился Костя.
– О, чем она вас так заинтересовала?
– И всё-таки?
– Вы ведь понимаете, что я не имею права разглашать такую информацию без согласия пациента? Так к чему подобные вопросы? – продолжая курить, откинулся на спинку сиденья Дмитрий, пронзительно рассматривая следователя.
– Да, конечно, – с досадой ответил Мадаев, мысленно пытаясь придумать стоящий аргумент. – И всё-таки…
– Вы правы, но это так интересно! – внезапно воскликнула Света и, покраснев от того, что оба мужчины уставились на неё, поспешила объяснить. – Ну, Иванова ведь ходит к вам, и Зосимова ходила тоже… Наверняка, они потому и были подругами, что были похожи. Даже психоаналитика одного и того же посещали…
Смутившись, она замолчала. Правда, смущение её прошло быстро: Зверев вдруг, усмехнувшись, подбодрил её:
– Так и есть.
И, помолчав немного, раздумывая, негромко добавил:
– Психастения.
Заметив во взгляде Мадаева вопрос, он объяснил:
– Повышенная мнительность, тревожность. Иванова думает, что окружающие её не понимают, приписывает им различные мысли… Боится доверять. Наша с ней задача – изменить её образ мышления, чтобы она контролировала свой страх быть среди людей, научилась доверять им и принимать себя такой, какая она есть.
ebooksa