Судя по разгорячено гомонящим за спиной приятелям, Паршин жил неплохо и уж точно весело. Мужики выбрасывали из тележки на подвижную ленту гору закусок и штабеля спиртного, глубокомысленно и опытно прикидывали – сколько водки не бери, все равно два раза бегать, так хотя бы сигаретами под завязку затаримся. Задирая головы к выставке сигаретных пачек над кассой, друзья Олега принялись разглядывать предложенный ассортимент.
Гулять готовились мужчины. Славно, долго, с толком, с расстановкой.
– Нормально я, Юлька, живу. Видишь – проставляюсь.
– По поводу? – Пытаясь изобразить внимание, Котова-Махотина вяло приподняла бровь. Чужие слова не задевали и не отвлекали, случайная встреча бывших одноклассников не брала за душу – разойдемся и забудем.
Паршин почесал в затылке и уклончиво вильнул:
– Да так… Есть повод, в благодарность.
В том, что частный детектив Паршин проставлялся бывшим коллегам ментам за подкинутого толстосумчатого клиента, особой доблести он не видел. Мужики свалили на детектива расстроенного дяденьку, обеспокоенного странностями в поведении половозрелой доченьки, элементарно сбыли с рук, едва тот вытащил из обезьянника набедокурившую малолетку.
Олег на дяденьке и доченьке прилично заработал: цельный месяц за девицей по клубам и дансингам таскался, пока не выяснил, что странности пустили корни из неразделенной страсти и наркотиками совершенно не подпитывались. Довольный дяденька на радостях отвалил от всех щедрот, не проставиться приятелям Олег посчитал позором и недальновидной скаредностью. Заявился на бывшую работу с пакетами и коробками – весь стол капитана Зыкина благодарностями завалил; в результате чего мужики выпили всем составом и по старой русской традиции уяснили – маловато будет. Только раззадорились. Посоветовались скоренько и решили продолжать у Зыкина, поскольку у того жена, теща и отпрыски укатили на выходные в Ярославль к родне.
– Нефиг в ресторанах деньгами сорить, – убирая помытые стаканы в сейф, подвел черту под кабинетным застольем капитан. – Айда ко мне, теща кислых щей бадью наварила, котлет для трехдневного прокорма нажарила…
Паршин настоял, чтобы по дороге заглянули в супермаркет. Рачительный Зыкин намекал на скромный магазинчик возле своего дома, но по-купечески разошедшийся детектив привез компанию в дорогущий супермаркет и набросал полную тележку салатов, нарезок, банок-склянок с огурцами-помидорами. «Щей и котлет ты, Вадим Палыч, назавтра отведаешь, а сегодня я банкую».
Приятели, не слишком упираясь, предложили «спаять» расходы, Олег любые предложения отмел: коль заработал, поделись с бюджетником. Сейчас, прислушавшись о чем переговариваются парни под сигаретной выставкой, бросил через плечо:
– Берите блок, ребята, не скромничайте. – И обратился к кассирше: – Блок «Мальборо», девушка, нам посчитайте.
Кассирша состроила накрашенные глазки, сотворила губки бантиком и нырнула под прилавок. Достала и пробила сигареты. Мужики шумно загружали питье с закусками по пакетам.
Мадам Котова тем временем продолжала пребывать в тупейшем ступоре. Ее тележка перегораживала выход; словно не понимая, что делать с покупками, Юлия замерла над тележкой, держа на весу расправленный пакет. Глядела на коробку с шампанским и как будто боялась взять ее в руки.
– Помочь? – любезно поинтересовался Паршин. Не дожидаясь ответа, засунул в пакет какие-то деликатесные буржуйские мелочи с изображением ракушек на баночках, пристроил коробку с шампанским, осторожно положил упаковку пирожных.
Юлия не останавливала и не благодарила. Таращилась вниз заторможенно и не реагировала на толчки в спину, когда ребята протискивались мимо нее на выход.
Потом внезапно схватила Олега за рукав, просительно заглянула в глаза и забормотала:
– Пошли ко мне, а, Олег? Пошли?! Нет, правда, мы столько лет не виделись, посидим, поболтает, наших вспомним. Ты Ирку Матвееву давно не видел?! А Мишку, а Сашку Тарасова?!..
Неожиданность полнейшая. Невдалеке от парочки одноклассников переминались щедро затоваренные парни. (Не сказать, чтобы трубы у бюджетников горели – градус еще держался, но нетерпение уже проскальзывало.) Парни не слишком любезно разглядывали вцепившуюся в паршинский рукав расфуфыренную дамочку в золотистой норке и пока изображали некоторое понимание и обязательную солидарность: не каждый день такие фифы на ментов (пусть даже бывших) вешаются. Лысоватый Зыкин красноречиво задрал рукав на утяжеленной пакетом руке, поглядел на командирские часы – мол, время, Олежа, время, водка стынет, – но гласных комментариев еще не делал.
– Юль… я как бы… это… – промямлил Паршин и покосился на компанию.