— Анна Скворцова, главный корпус, — сердце охранника оборвалось под взглядом доктора Страуме. Главврач нахмурил брови, на переносице образовалась глубокая поперечная складка. Он дышал тяжело, едва сдерживая раздражение и досаду. В груди, рассыпаясь черными углями, расцветала ярость.
— Имя вашего напарника?
Илья понял, что дела — хуже некуда, прошептал:
— Миша Костенко.
— Пусть зайдет ко мне. И шеф ваш тоже… Хотя, нет. С ним я сам переговорю.
Схватив папку со стойки, доктор стремительно направился вглубь территории пансионата.
— Тимофей Федорович, — обратился к Торопову начальник лаборатории «Малахита», тучный мужчина лет пятидесяти в плотно обтягивающей круглый живот черной футболке, — ситуация следующая. Автономный необитаемый аппарат в ходе выполнения задания и осуществления планового осмотра дна зацепился тросом за мачту затонувшего объекта, известного вам как объект 2/17. — При этих словах Оз и Сан Саныч одновременно выдохнули тихое и матерное. Начальник лаборатории проигнорировал их реакцию. — Попытка освободить его дистанционно привела к обрушению мачты.
Скворцов и Алексеев переглянулись. Оз скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула, уже не ожидая от встречи ничего хорошего.
— Почему работы производились на археологическом объекте без привлечения специалистов? — спросил он с досадой.
Тот прищурился, отмахнулся:
— А мы тут, по-вашему, на пикник приперлись?! В бирюльки играть?! — рявкнул неожиданно. — И мне своими древними деревяшками перед носом нечего трясти, уважаемый Олег Иванович. В зоне производства ваших работ развивается магнитная аномалия, предполагается любой сценарий, вплоть до диверсии. — Он снова развернулся к Торопову. — В задачу вашей группы входит высвободить попавший в плен аппарат.
Дайвер покачал головой, посмотрел на часы: маленькая стрелка неуклонно приближалась к девяти часам утра.
— Задача ясна. Готовьте судно обеспечения, барокамеру, резервные каналы связи. Раньше упадем на дно, раньше поднимемся.
Он перегнулся через борт, посмотрел на волну: гладкая, будто масляная, тяжелая. Странное дело, она словно не отражала дневной свет, поглощала его. Четверка дайверов готовилась к погружению.
— Идем двумя двойками с интервалом десять минут, — Торопов проводил инструктаж команды. — Мы с Гришей Суховым в первой двойке. Кох, Фадеев — во второй. Старший во второй двойке — Серега Фадеев. На обеспечении Ильин, Зайцев. Страхует Лебедев и Васильев. В случае форс-мажора выдвигаются Ильин и Лебедев, так как ранее были на объекте. Замечания, возражения, предложения имеются? — группа промолчала. — Руководство производством работ с поверхности занимается Оз… Профессор Скворцов, то есть. Не рискуем, запасные баллоны со смесью все взяли? — закованные в гидрокостюмы дайверы, неповоротливые на суше и похожие на перекормленных тюленей, дружно подтвердили готовность к погружению. Торопов удовлетворенно кивнул, тихо добавил: — И это, мужики… Там у них какая-то аномалия. Как раз под нами. Так что не рискуем, от группы не отходим. Упали на дно, распутали трос, пошли на всплытие. При любых отклонениях, сбоях аппаратуры или датчиков подаем сигнал и прекращаем производство работ.
Шаг в свинцово-матовую воду как в бездну. Море сомкнулось над головой тихо, без всплеска, словно проглотило. Красная нить выброски в черной воде тонкой жилой вела на глубину. «Будто кровь» — мелькнуло в голове. Он поежился.
— Шесть метров, — динамики искажали голос Гриши Сухова, ломали, как прошлогоднюю ветку. Остановились, замерли на выброске, проверили работу оборудования, датчиков, целостность баллонов.
Тимофей дал сигнал спускаться дальше: в блеклом пятачке света мелькнули фигуры Коха и Фадеева. Море вокруг стремительно насыщалось тьмой, плотнело. Тимофей посмотрел вверх, туда, где должно ярко светить солнце. Тонкие разномастные лучики, словно канаты, тянулись с поверхности, задавая ориентир.
Все хорошо. Все идет по плану.
— Пятьдесят метров, — прошелестел Гриша Сухов.