-- Представьте, нужно. Неужели вы, Алексей Александрович, не понимаете, почему нужно?
-- Мы тут своими людьми рискуем, а стреляют удальцовцы и другие. Выходит, на соседей трудимся?
-- На усиление нашей обороны, на нашу общую боеготовность -- вот почему мы рискуем людьми. А вы думали, как завоевывается будущая победа?
-- Рискуйте, рискуйте, -- заметил штурман, поглядывая из будки на аэродром, где завывала и свистела песчаная пурга.
-- Телюков приземлился в квадрате двадцать пять? -- спросил Поддубный.
-- Я уже, кажется, докладывал.
-- Кажется? А я требую от вас точного ответа на мои вопросы. Извольте отвечать так, как надлежит отвечать подчиненному!
-- В квадрате двадцать пять, -- обиженно буркнул Гришин и захлопнул за собой дверь.
Поддубный хотел вернуть его, но вошел врач, тот самый, что жаловался на Телюкова. Сплевывая с языка песок, он спросил:
-- Скажите, товарищ майор, может человек во время такой бури погибнуть в пустыне?
-- Такой, как Телюков, -- не может.
-- Но ведь человек -- только человек...
-- Разные бывают люди.
В этот раз старший лейтенант Телюков приземлился в саксаульных зарослях. Среди живой природы, пожалуй, нет ничего более неприглядного и унылого, чем эта жалкая, хотя и упрямая, растительность. Тут не найдешь, где укрыться от палящего зноя. Торчат из песка голые, скрюченные в три погибели, узловатые ветки. Словно пожар прошелся по земле. Кое-где валяются поломанные сучья, а издалека кажется, будто переплелись между собой змеи, греясь на солнце.
-- Ого-го, Филипп Кондратьевич, куда тебя занесло! -- вслух подумал летчик, оглядываясь вокруг.
Он выбросился на высоте семи тысяч метров. Спускаясь на парашюте, не пел свою любимую песенку -- рот был закрыт кислородной маской. Вообще не до развлечений было! Летчик вошел в так называемый горизонтальный штопор и, падая на землю, вертелся волчком.
Он не дождался, пока сработает автомат роспуска парашюта, дернул за кольцо.
У летчика не было зеркала, а если бы он взглянул на себя, то, вероятно, испугался бы. Веки воспалились и покраснели, глаз запорошило пылью, лопнувшие прожилки залили их кровью.
"Эге, да я что-то стал плохо видеть", -- подумал Телюков и часто заморгал, оглядываясь в то же время, не летит ли вертолет? Набрав в ладони воды, он промыл глаза. Не помогло. Теперь самому придется обращаться к врачу, с глазами что-то явно не ладно...
Прошло полчаса. Потом час. Вертолет не появлялся. Уже напрасно истрачена половина запаса ракет. Телюков наломал саксаула, сложил его на гребне бархана, развел костер. Вскоре он заметил на горизонте зловещую черную тучу, надвигавшуюся с юга-запада. Буря! Ясно: экипаж вертолета испугался бури. Придется, вероятно, заночевать в пустыне.
ebooksa