На далеких рубежах

-- Такими вещами не шутят, товарищ капитан. Вы же знаете, что Биби теперь работает медсестрой в медпункте. Она и передала.

-- Да не может этого быть! -- Телюков стал бледен как мел.

-- Это правда, к сожалению.

Телюков побежал, увязая по колено в снегу, в медпункт. Опасаясь, как бы он чего-либо не натворил сгоряча, Байрачный поспешил вслед за ним. Войдя в палату, он увидел Телюкова возле койки, на которой лежала Нина. Байрачного поразило ее лицо: ни кровинки, ни малейшего признака жизни. Даже странно, как это живой человек -- а Нина, несомненно, была жива -- может так побледнеть! Посиневшие губы перекосила судорога, глаза полузакрыты, чуть поблескивают закатившиеся белки.

Неслышно подойдя к Телюкову сзади, Байрачный осторожно расстегнул кобуру и вынул пистолет.

-- Оставь, Гриша, -- обернулся Телюков. По щекам его текли слезы.

-- Нет, нет, оружие я все же заберу, -- сказал Байрачный и положил пистолет в свой карман.

Нина, вероятно, услышала его слова, сделала попытку пошевельнуться, губы ее дрогнули.

Тут же в палате стояли врач и Биби. Биби плакала, закрывая глаза рукавом халата. Врач молча смотрел на летчика, и в его взгляде можно было прочесть осуждение.

-- Ну, достаточно, товарищи! Пора по домам! -- распорядился он.

Телюков молча подчинился. Как пьяный, пошел он к двери, опираясь на Байрачного. В коридоре спросил доктора:

-- Она будет жить?

Тот пожал плечами:

-- Делаем все, что можно.

-- Умоляю вас...

-- Только без драм, -- рассердился доктор. -- Будет она жить или не будет, а я бы советовал вам, капитан, впредь с девушками не шутить...

-- Я не шутил!

-- Оно и видно! -- все так же сердито сказал доктор и затворил за собой дверь.

-- Вы гадкий человек! Вы... -- накинулась на Телюкова Биби. -- Нина такая хорошая, такая милая, а вы...

Байрачный схватил жену за руку.