Байрачный, не ожидая согласия земляка, затянул:
Где-е ты бро...
Скиба подхватил густым баском:
Где ты бродишь, моя до...
Байрачный:
Моя доля...
И вместе:
Не докли-и-чусь я тебя...
Пели земляки отлично. Поддубный задумчиво вслушивался в знакомую еще с детства мелодию и одновременно рассматривал картину, стоящую на мольберте. На ней изображался караван в пустыне. Нещадно палит солнце. Среди барханов медленно шествуют верблюды, ведомые поводырем. В голубом небе плывут самолеты. Картина имела верную композицию, глубокую перспективу и выполнена была опытной кистью. Талантливые ребята, -- подумал майор о молодых летчиках.
Когда Байрачный и Скиба замолчали, он спросил их, участвуют ли они в художественной самодеятельности.
-- А у нас ее нет, -- ответил Байрачный.
-- Надо организовать.
-- Обращался к начальнику клуба товарищу Фельдману.
-- Что же он?
-- Надо, говорит, создать, да талантов не видно.
-- А вы докажите, что таланты есть. А если начклуба такой скептик, действуйте по своей комсомольской линии. Возьмите организацию самодеятельных кружков на себя, я помогу. Поговорю по этому поводу с замполитом полка, и такой концерт закатим, что держись! Жен офицеров надо привлечь. А так здесь ведь скучно, правда? Вот и художник у нас есть. Если, например, пьесу какую-нибудь поставить, то и декорации есть кому написать...
-- Я с большим удовольствием, -- отозвался Калашников.
-- А вы где учились рисовать? -- поинтересовался майор.
-- Отец у меня художник, я от него кое-что унаследовал. Да это так, от нечего делать, -- он махнул рукой на картину. -- Думаю подарок сделать командиру эскадрильи.
В углу стояла этажерка с книгами. Майор подошел ближе. Там были преимущественно учебники по аэродинамике и штурманскому делу, несколько экземпляров "Вестника Воздушного флота", книги "Крылья истребителя" Александра Покрышкина и "Служу Родине" Ивана Кожедуба.