Когда Окс и Дарби встретились, они оказались старыми знакомыми. Дарби сейчас же начал свою болтовню, как будто для этого только и пришел. Но так как еще не было двух товарищей, которых мы ждали с нетерпением, чтобы приступить к работе, то мы и не прерывали болтуна.
Я обратился к членам нашего товарищества с предложением более энергично приступить к работе, а теперь дождаться остальных двух и с ними также поговорить об этом.
Наконец, показались давно ожидаемые товарищи. Но как только они подошли немного ближе, случилось нечто совершенно неожиданное. Увидев нового товарища, оба они быстро повернули обратно и пустились бежать с невероятной быстротой. В течение нескольких секунд Окс стоял в недоумении, но затем их поведение, очевидно, для него сделалось понятным, и, крикнув мне, чтобы я шел за ним, он побежал, чтобы преследовать убегающих.
Но оба беглеца с такою быстротою удирали от нас, что скоро скрылись из виду. Дальнейшее преследование было бесполезно. Когда мы остановились, Окс пояснил мне, что эти люди и есть те самые, которые его ограбили.
Мы отправились в полицию и сделали заявление о случившемся. Затем мы поспешили к палатке беглецов. Само собой разумеется, нам осталось только констатировать факт, что "птички улетели". Так мы их потом и не нашли.
Когда Окс и я вернулись назад после преследования воров, то выяснилось, что за время нашего отсутствия случилось другое событие. Мистер Дарби успел в это время продать свой пай другому человеку, который вместо Дарби и явился на работу. Такая перемена была нам на руку. Вместо бесполезного и ленивого члена товарищества мы приобрели настоящего трудолюбивого работника.
Работа наша шла теперь очень успешно. Когда наш прииск был окончательно разработан и мы поделили добытое золото, ко мне пришел Окс и отдал мне за купленный у меня пай пятьдесят фунтов стерлингов.
- Вы сделали меня счастливым, - сказал он, - и я завтра уезжаю. Я добыл то, что мне было необходимо. Я теперь могу сказать вам, что я намерен сделать с деньгами, которые заработал. У меня старик отец вот уже семь лет сидит в тюрьме за долги. Вся сумма его долгов - сто пятьдесят фунтов стерлингов. Шесть лет тому назад я ушел из дому и сделался моряком. Я задался целью заработать эти сто пятьдесят фунтов, чтобы вызволить отца из тюрьмы. Для меня эта сумма была очень велика. Проплавав немного, я увидел, что, оставаясь моряком, я никогда не заработаю нужной мне суммы. В это время в Австралии нашли золото. Я поехал в Мельбурн, а оттуда отправился на прииски. Я вступил в компанию с двумя диггерами. Счастье мне благоприятствовало. Казалось, что уже скоро наступит день, когда я обниму своего дорогого отца. Но когда я уже был у цели, мои компаньоны, как я вам уже рассказывал, меня обокрали. Вы себе и представить не можете мое отчаяние. Я был близок к самоубийству. В это время вы предложили мне вступить с вами в компанию. Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня.
Прощаясь, Окс обещал написать мне из Мельбурна и известить, на каком корабле он уедет.
Свое обещание он исполнил. Через неделю я получил от него письмо, в котором он извещал, что уезжает в Лондон на корабле "Кент".
Я мысленно пожелал ему попутного ветра.
28. ФАРРЕЛЬ И ЕГО ЖЕНА
Вскоре после отъезда Окса я перебрался на другой прииск, Кресвикский, в тридцати милях от Балларата.
Я вступил в компанию с двумя другими золотоискателями. Мы заняли прииск и начали работу. Почва была камениста, и наши кирки не годились для работы на такой почве. Необходимо было приобрести лом. Мы искали во всех приисковых лавках, но ни в одной из них лома не оказалось.
Тогда, с согласия товарищей, я отправился за покупкой лома в город. На обратном пути я свернул с дороги, чтобы не проходить через деревню чернокожих, и пошел лесом.
Я уже подходил к дому, как вдруг увидел дикаря, шедшего мне навстречу и размахивавшего большей дубиной. Я хотел уклониться от встречи с ним и повернул в другую сторону. Но он последовал за мной, проявляя враждебные намерения. Хотя, по-видимому, он был пьян, но это нисколько не мешало свободе его действий. Я пытался бежать, но он сделал невозможным для меня отступление. Я понял, что единственная надежда на спасение - остановиться и защищаться.
Дикарь дважды попытался на меня напасть. Но я, хотя и с большим трудом, успел увернуться от него и отразить удар его страшной дубины купленным ломом.
Наконец он сделал третью попытку, и хотя я и увернулся, но получил все-таки сильный удар дубиной.
Рассерженный, я не мог уже больше сдерживаться. Я поднял обеими руками лом, нацелился прямо в голову дикаря и опустил лом быстрым и сильным движением руки. Дикарь упал, как подкошенный. Я не могу и теперь хладнокровно вспоминать звук треснувшего черепа дикаря. После этого я избегал ходить этим местом. Слишком было тяжело.
Вскоре я опять встретился со своим калифорнийским знакомым Фареллем. Он очень обрадовался мне и на мой вопрос, что слышно о беглецах, рассказал следующее: