Дом начал наполняться людьми, и уже через несколько часов Джереми мог бы поклясться, что каждый на мысе Антиб знает, что Хэдли вернулись в свой дом.
Ужин в тот вечер являл собой обычное тихое семейное помешательство. В самый его разгар, над плечом Джереми склонился Франсуа.
— Вас просят подойти к телефону, мсье. Он прошел в кабинет, поднес трубку к уху.
— Алло?
— Джереми?
Хотя раздался только шепот, он сразу узнал, кому этот шепот принадлежит.
— Да, Марлен?
— Мне нужно увидеть тебя. — Голос чуть дрожал сдерживаемого волнения. — Он собирается убить меня!
— Не говори глупостей.
— Правда, — хриплым шепотом перебила она. — Ты его не знаешь. Ты не знаешь, на что он способен, он — сумасшедший. Вчера вечером я не спустилась к ужину потому, что он избил меня до синяков. Вот почему нам пришлось уехать сегодня так рано.
Джереми ответил не сразу.
— Не понимаю. Ведь у него не было никаких причин. Если, конечно, ты сама не рассказала ему.
— Я ничего ему не говорила. А он бил меня и приговаривал, что не прекратит, пока я не скажу ему всю правду.
— Почему ты не уйдешь от него:
— Не могу. Когда он оставляет меня одну, то приковывает меня наручником к кровати.
— Наручником? — Он не верил своим ушам.
— Да. — Он услышал, как она заплакала. — Это тянется с того дня, как мы поженились. Каждый раз, как он уходит.
— Тогда каким же образом ты хотела встретиться со мной?
— Около одиннадцати он идет в казино. Я слышала, как он заказал место за столиком. Приезжай в полночь. Я попрошу швейцара впустить тебя.
— Но...