«Предложение несвоевременно. Указанное действие должно находиться в тесной связи с действиями армии, само по себе оно ничего не дает».
Еще через четыре дня Аксель получил радиограмму, которая предлагала ему передать имущество и штаты группы в «Абвер-команду-104» полковнику Шиммелю.
Спустя неделю утром Аксель вошел в кабинет Канариса, держа в руке папку с обстоятельным и самым подробным анализом ленинградской операции.
Канарис, как всегда, встретил Акселя так, будто они виделись только вчера и сегодня его офицер зашел по какому-то рядовому служебному делу.
– Как чувствуете себя? – спросил он, приглашая Акселя садиться.
– Отлично. Если говорить о чисто физическом состоянии.
– Как выдерживали морозы?
– Плохо. Но всегда помнил, что нашему солдату еще тяжелее, это помогало.
Канарис понимающе кивнул. Аксель положил на стол папку:
– Здесь все данные… анализ… выводы.
– Прекрасно. Я ознакомлюсь и приглашу вас, – сказал Канарис и стал разглядывать свои руки.
Аксель хотел уже встать, но Канарис задержал его и, глядя черными узкими глазами на папку, спросил:
– Там есть о последнем предложении диверсий?
– Нет, ни слова, я решил… – начал Аксель.
– Вы правильно решили, – перебил Канарис и подвинул к себе папку. – Идите отдыхайте. Вся война еще впереди. Я позову вас…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Генрих Гиммлер – Адольфу Гитлеру
Из личной записки, адресованной в главную квартиру фюрера с грифом «Одна копия»[8].
«29 января 1942 года.
Пишу Вам, все еще находясь под впечатлением совещания у Вас и Ваших слов о том, что устранение миллионов низшей расы, которые размножаются, как черви, никогда не оплатит пролитой на войне благородной немецкой крови.