Я думаю, что зверь стоит по меньшей мере пятьсот ливров. От одного плеча до другого у него четыре фута. Замечательный экземпляр!
— И ковер замечательный будет! — сказал Мукоки.
— Да, это верно! — согласился Ваби. — Ковер в восемь футов длиной и шесть футов шириной! Если ты не нашел золотой жилы, то во всяком случае…
Он не закончил фразы, потому что в это время его перебил Мукоки, который тщательнее прежнего стал осматривать медведя.
— Ловкий выстрел! — произнес индеец. — Прямо в правое ухо! Это замечательно!
Вслед за тем он открыл под пегой шерстью еще две раны от первых выстрелов Родерика и, неожиданно для молодых людей, издал недоуменный крик:
— Постойте, постойте, милые мои! Вот так штука! Оказывается, что он бы ранен еще раньше. И довольно давно! Старая рана… Пуля застряла под кожей.
С этими словами он стал нащупывать несколько сморщенную кожу около одной из задних лап медведя. След, оставленный старой раной, был настолько ясен, что его можно было разглядеть без всякого труда. Пальцы Родерика, а затем Ваби под давлением руки Мукоки легко могли нащупать пулю, которая все время скользила между мясом и кожей убитого зверя.
Почти всегда наблюдается одно и то же крайне характерное явление. Охотник неизменно испытывает большое и почти не поддающееся описанию волнение, когда находит на теле убитого им животного рану, нанесенную другим человеком. Особенно это волнение сильно в таких суровых, пустынных странах, как Нортландия.
Очень часто против собственной воли охотник долго и напряженно думает об одном и том же:
«Кто был этот человек? Откуда он явился и куда направлялся? Как он попал сюда? Какие причины принудили его явиться сюда?»
Вооружившись длинным ножом, Мукоки принялся за извлечение таинственной пули. Покончив с этим делом, он внезапно издал звук, который явно говорил о его большом изумлении.
— Вот так странная пуля! — наконец произнес он. — Правду сказать, я никогда до сих пор не видел подобной пули. Это — вовсе не свинцовая пуля.
Кончиком ножа он слегка надрезал пулю и извлек на белый свет крохотную частицу металла, на котором радостно заиграло заходящее солнце.
— Золотая пуля! — воскликнул пораженный Мукоки. — Свинец никогда не отливает такими желтыми оттенками. Эта пуля сделана из самого чистого золота!
Глава X. Почему все индейцы честны
Наступило гробовое молчание, и никто из друзей долго не проронил ни слова. Ваби, который уже не решался подсмеиваться над Родериком, слегка прищурил глаза, словно не желая или не в силах верить тому, что преподнесла ему действительность. А Родерик переживал такое же состояние, в котором находился в те памятные часы, когда он попал в хижину близ озера и нашел там два человеческих скелета и маленький замшевый мешочек с драгоценными слитками.
Что же касается Мукоки, то на его лице появилось такое выражение, которого никто до сих пор на нем не видел. Трудно было с первого раза определить те чувства, которые обуревали траппера. Его рука, державшая золотую пулю, дрожала от волнения, и точно так же дрожали длинные худые пальцы. Это странное состояние поразило бы всякого, кто хоть сколько-нибудь знал старика и его обычную бесстрастность.
Он первым нарушил молчание и первым же ответил на вопросы, которые мучили всех охотников.
— Кто это мог выстрелить в медведя золотой пулей?