— Впрочем, мне неизвестно само преступление. Бывают ведь случаи, когда некоторые люди заслуживают смерти. Может быть…
Антиной снова пристально посмотрел на нее и прервал:
— Не знаю, правильно ли я понимаю ваши слова и правильно ли вы сами понимаете себя сейчас. Да, я всегда думал, что смерть можно заслужить как величайшую награду. На войне, например.
— Разве у вас не воюют?
— Воюют. Но не заслуживают смерти.
Загадки росли, Сидония ничего не понимала. Она только видела, что ее попытка показать свое понимание разных событий рухнула, и, может быть, даже во вред ей. Она воскликнула с непритворной досадой, своевольно попирая законы логической речи:
— Ах, я ничего на знаю! Ну, пусть я только женщина, но видеть это ужасно!
Антиной встал и сказал с сухой, холодной яростью, от которой Сидония вздрогнула:
— Из ужаса и отвращения рождается ненависть. Она со страхом посмотрела на него и с трудом узнала.
Зрачки его увеличились, потемнели и стали твердыми, как камень на ощупь, напряженные губы сжались, как натянутый лук для смертоносных стрел — слов. Перед ней стоял не юноша, а мужчина, и Стиб показался бы рядом с ним мальчиком. Она воскликнула довольно робко:
— Что же сделал казненный? В чем его преступление? Антиной снова посмотрел на нее, и она опять покраснела. Потушив блеск глаз, отчего зрачки еще потяжелели давя Сидонию своей жуткой глубиной, он медленно и спокойно ответил:
— У него родился сын.
Сидония беспомощно улыбнулась. Она окончательно растерялась.
— Простите, — сказала она, — я спрашивала, в чем его преступление.
— У него родился сын, — повторил Антиной, — этим была нарушена конституция страны.
— Я не понимаю. Разве не все вы рождены женщиной?
— Все.
— Или у вас нет отцов?
— Есть и отцы.
— Так в чем же дело?
ebooksa