Каким образом заставить зверя слезть оттуда? Вот вопрос, который охотники тотчас же себе поставили, как только удостоверились в присутствии медведя. Горец выстрелил не для того, чтобы заставить орлов удалиться, но в надежде, что испуганный медведь пошевелится, переменит положение и откроет часть своего тела.
Трое русских стояли с ружьями на плече, готовые воспользоваться этим случаем, если он представится. Пуля ударила в гнездо, которое на минуту исчезло в туче пыли, но медведь не пошевелился.
Еще две или три пули были выпущены с таким же результатом, и стало очевидно, что этим способом охотники ничего не добьются. Поэтому стрельба была пока прекращена, и они стали придумывать какой-нибудь иной план нападения.
Казалось, что нет никакого средства выманить зверя из воздушной крепости. Не попробовать ли добраться до него? Нечего было и думать лезть на дерево и нападать на зверя. Никто бы не пожелал схватиться врукопашную с таким врагом даже на земле, а уж тем более в таком опасном месте, как гнездо из сухих ветвей, помещенное на огромной высоте. Впрочем, если бы им даже и пришла в голову такая мысль, они не могли бы ее осуществить. Края гнезда далеко свешивались над ветвями, поддерживающими ее центр, и только обезьяна или медведь могли отважиться безнаказанно пролезть по ним. Для человека же такая попытка была невыполнима. Тут, несомненно, можно видеть доказательство мудрости инстинкта, руководящего орлами, как и всеми другими птицами, в постройке их гнезд. Итак, об этой опасной затее нечего было и думать.
Что же делать? Срубить дерево? Охотники было подумали об этом, но дерево было нескольких футов в диаметре, а так как при них был лишь плохо отточенный топор, то работать им пришлось бы слишком долго. Быть может, понадобилось бы несколько дней, чтобы срубить это гигантское дерево, да и тогда было возможно, что медведь ускользнет от них среди суматохи, неизбежно последующей за падением подобного дерева.
И охотники отказались от этой затеи, подыскивая какой-нибудь другой, более простой и верный способ получить медвежью шкуру.
Довольно долго ломали они голову над этим, когда вдруг радостное восклицание проводника возвестило им, что наконец найден выход. Все взоры обратились к нему.
Глава XXII. ПОДОЖЖЕННОЕ ГНЕЗДО
— У меня есть план, — сказал охотник, — план, благодаря которому я наверняка заставлю медведя спуститься, если он только не предпочтет быть зажаренным наверху. Черт побери! Да, мне пришла в голову великолепная мысль!
— Ну, говори скорее, какая! — торопил Иван, уже наполовину угадавший его намерение.
— Потерпите! Через минуту вы увидите, в чем дело.
Все трое путешественников окружили проводника и стали внимательно следить за его действиями.
Он насыпал себе на ладонь немного пороха, потом оторвал полоску от куска коленкора, который вытащил из своего ягдташа, смочил ее слюною и покрыл порохом. Затем горец начал все это слегка растирать в ладонях, до тех пор, пока почерневшая и пропитанная селитрой тряпка не стала совершенно сухой.
После этого горец разыскал на стволах окружающих деревьев мох, который смешал с двумя пригоршнями сухой травы, и сделал комок. Наконец он вытащил из ягдташа коробку химических спичек, которую опять положил на место, убедившись, что она полна, и тогда начал объяснять своим товарищам цель этих приготовлений. Отчасти они уже догадались, и он только подтвердил их предположения, объявив, что намерен влезть на дерево и поджечь гнездо.
Излишне говорить, что этот проект был найден настолько же оригинальным, как и смелым, и единогласно одобрен. Конечно, дело, которое собирался выполнить горец, требовало редкой храбрости. Добраться до гнезда было возможно, так как несмотря на чрезвычайную высоту дерева, по нему удобно было вскарабкаться до самой макушки. Ветви росли вдоль всего ствола, и для сына Пиренейских гор было нетрудным делом влезть на него. Но пока он будет лезть вверх по дереву, медведю может прийти мысль спуститься, а если он это сделает, жизнь предприимчивого охотника, разумеется, подвергнется большой опасности.
Однако эта опасность не могла его остановить и, предупредив своих товарищей, чтобы они приготовили ружья и держались настороже, он подошел к стволу и начал подниматься.
Сам медведь не влез бы проворнее бесстрашного горца, который перепрыгивал с одной ветви на другую, а там, где их не было, босые ноги ставил на узлы и неровности ствола. Так он настолько приблизился к гнезду, что легко мог бы просунуть в него руку. Но он ограничился тем, что отломил от него несколько сухих палок и сделал маленькое углубление в центре этой воздушной постройки. Горец работал молча и с величайшими предосторожностями, тщательно избегая всего, что могло бы выдать его присутствие и преждевременно потревожить медведя.
Вскоре он проделал среди ветвей достаточно большую дырку чтобы всунуть в нее свой клубок сухой травы, который он обернул коленкором, пропитанным порохом.
Это было делом одной минуты, затем еще минута понадобилась ему на то, чтобы зажечь спичку и поджечь длинный тряпичный фитиль, висевший под гнездом.
Сделав это, он спустился с дерева еще быстрее, чем влез.