Глава VI. В ТОРНЕО
Не станем описывать прощания барона с сыновьями. Приказания, обещания, взаимный обмен нежными объятиями — все это прошло так, как бывает обычно в подобных случаях.
Не будем касаться также и незначительных дорожных приключений, происшедших с нашими героями еще до гор Лапландии. Достаточно сказать, что они поехали из Петербурга на почтовых прямо в Торнео, находящийся на оконечности Ботнического залива. Оттуда они прошли на север вверх по реке Торнео до ее истоков, берущих начало в горах. Они имели все необходимое для быстрого путешествия, но не отягощали себя лишними вещами. Денег было вдоволь в кармане Пушкина, а с деньгами они могли везде найти все, не заботясь о толстых чемоданах.
Действительно, мало есть в мире таких земель, где с наличными деньгами нельзя было бы достать все необходимое для жизни, а так как нашим охотникам требовалось совсем немного, то они и были уверены, что не будут нуждаться ни в чем, даже когда заберутся в самые отдаленные места Лапландии. В своих полудиких пустынях лопарь отлично понимает цену монеты и охотно отдает в обмен на нее мясо, оленье молоко и все, чем располагает в хозяйстве. Наши молодые охотники путешествовали налегке, имея лишь по дорожному мешку на спине, в котором хранилось немного белья и несколько необходимых принадлежностей для поддержания чистоты тела, этого неизбежного условия для каждого цивилизованного человека. Третий мешок, гораздо больших размеров, был специально поручен заботам Пушкина, и хотя он был для обыкновенного человека весьма приличной тяжести, ветеран не обращал на это ни малейшего внимания. У каждого из путешественников имелась широкая меховая одежда, которую в пути они несли свернутой, но в которую закутывались ночью. Одним словом, она служила им одеялом и постелью. Все они были прекрасно вооружены: Алексей нес великолепный карабин, Иван — отличное двухствольное ружье, а Пушкин предпочел длинное охотничье ружье большого калибра. Кроме того, каждый из них имел по охотничьему ножу.
Вступив в Лапландские горы, молодые люди принялись за поиски «старика в теплой шубе», как выражаются туземцы, говоря о медведе.
Они приняли все меры, чтоб обеспечить успех своих поисков. Проводник обязался провести их в местность, где водилось очень много медведей и сам он жил почти в таком же диком состоянии, как и эти животные: это был чистокровный лопарь, не знавший другого жилища, кроме шалаша, поставленного среди гор. У него не было оленей, и охота служила ему единственным средством к существованию. Он ставил западни на горностаев и куниц, убивал при случае дикого оленя, проводил всю свою жизнь с волками и медведями и продавал их шкуры торговцам, приобретая необходимые предметы для жизни в таких условиях.
В его шалаше наши путешественники нашли убежище и гостеприимство, какие только мог предложить им бедный лопарь. Им пришлось жить среди дыма, выедавшего глаза, но они знали, что их путешествие не могло проходить без тяжелых испытаний, и потому переносили без малейшего ропота это тягостное неудобство.
Мы не будем пересказывать день за днем жизнь молодых охотников. Их дневник, из которого извлечен этот рассказ, наполнен множеством подробностей, которые могут быть интересны только им лично, да, может быть, еще старику барону: они описывали природу страны, нравы и обычаи жителей, их способ путешествия в санях, запряженных оленями, их ходьбу по снегу на лыжах, называемых скидорами, или скабаргерами.
Для описания этих подробностей потребовался бы громадный том, но мы ограничимся самыми интересными эпизодами.
К лопарям прибыли наши охотники в начале весны, или, лучше сказать, в конце зимы, так как земля еще была покрыта толстым слоем снега.
В это время года медведи не показываются и лежат в расселинах скал или в дуплах деревьев, откуда выходят лишь тогда, когда начинает пригревать весеннее солнышко или когда снег исчезает с горных покатостей.
Всем доводилось слышать о спячке медведей, в которую они бывают погружены в продолжение зимы, и о том, что все медвежьи породы подчиняются этому закону. Но эта ошибка: только некоторые медведи засыпают продолжительным сном, зависящим скорее от климата и местности, в которой обитает медведь, а не от естественных инстинктов животного. Действительно, замечено, что те же самые медведи, которые в некоторых странах засыпают на зиму, в других продолжают бродить в течение всей зимы. Состояние спячки как бы добровольно у этих животных, потому что только в местностях, где трудно добывать еду, они подвергаются этому продолжительному посту.
Как бы то ни было, бурый лапландский медведь принадлежит к числу подверженных этому периодическому сну, и его трудно встретить зимой. Не выходя из своей берлоги, разумеется, он и не оставляет на снегу следов, по которым мог бы найти его охотник.
К счастью для наших молодых русских, незадолго до их прибытия в край началась весна. Солнце появлялось несколько дней подряд, после чего выпал легкий снег. Но этого было достаточно, чтобы вызвать нескольких медведей из их берлог. Иные даже предпринимали небольшие прогулки в горы, без сомнения, вызванные голодом, поискать желуди и другие плоды, пролежавшие зиму под снегом и ставшие мягкими и сладкими, что очень по вкусу медведям.
Через несколько дней по прибытии наши охотники увидели на снегу медвежий след, который привел их прямо к берлоге. Это послужило поводом к первому их приключению, которое едва не стало последним в жизни Пушкина. Ветеран подвергся большой опасности.
Глава VII. ЯЩИК С СЮРПРИЗОМ
Наши молодые люди напали на медвежьи следы рано утром, выйдя из палатки. Пройдя по ним около мили, охотники увидели, что следы повернули в узкое ущелье между отвесными скалами, дно которого было покрыто слоем снега метра в полтора высотой. По краям снег был не так глубок, но следы отпечатывались на нем четко.
Охотники без колебаний вступили в ущелье. Вскоре следы перешли на другую сторону, и наши молодые люди сделали то же. Здесь была наметена большая куча снега. Длинные ветви вечнозеленых сосен защищали его от лучей солнца, так что он нисколько не растаял. На поверхности образовалась довольно прочная кора, которая могла держать человека на лыжах, но ходить по ней следовало с большой осторожностью. Медведь перешел через эту кучу, но, поднимая одну лапу, он остается на трех точках опоры. Напротив, человек, поднимая одну ногу, стоит на другой, и вся его тяжесть приходится на одну точку, и поэтому опасность провалиться гораздо больше. Длина туловища и расстояние между передними и задними лапами дают медведю еще одно преимущество: тяжесть его распределяется на гораздо большее пространство; из этого следует, что он может безопасно проходить по льду или по замерзшему снегу там, где человек пройти не в состоянии. Всем детям известно — по крайней мере, тем, которые играли на льду какой-нибудь речки или пруда, — что, если ползти на четвереньках или на животе, можно безбоязненно перебраться по льду, по которому не прошел бы на ногах и самый маленький из них.
Значит, медведь имел большое преимущество перед своими преследователями, в чем наши охотники или, по крайней мере, Пушкин, вскоре удостоверились. Они об этом, однако, сначала не думали и полагали, что там, где прошло большое и тяжелое животное, они тоже легко пройдут, и потому все, не задумавшись, вступили на замерзший снег.
Алексей и Иван были не столь тяжелы и благополучно прошли; но Пушкин, который один весил почти столько же, сколько оба брата, оказался очень грузным для ледяной оболочки. Едва он дошел до середины ущелья, как послышался треск, и прежде чем молодые люди успели оглянуться, Пушкин исчез, словно по команде. Торчал только конец его ружья на какой-нибудь аршин выше снега.