Именно среди этого класса встречаются хорошенькие индейские девушки, о которых часто пишут путешественники. И костюмы у них, хотя тоже простые, отличаются красотой и изяществом. Они отчасти заимствовали наряды своих белых сестер, в основном пестрые нижние юбки и цветастые расшитые кофточки. Но вдобавок носят свободные плащи — huipile, грациозно окутывающие тело, и белый шарф, надетый на голову, со свисающими назад концами.
Та, которую я искал, должна быть одета во что-то подобное.
Большинство собравшихся женщин надеялись извлечь из праздника выгоду. Сидя под навесом, они резкими голосами расхваливали свои товары.
Но были на празднике и другие женщины, в своих лучших нарядах, — именно к их рядам неизменно устремлялся мой взгляд.
Но все напрасно. Той, которую я искал, среди них не было!
Я не успел закончить рассматривать собравшихся, как начались праздничные забавы. Они были обычного типа: дразнили быка, устраивали гонки и бои петухов и, конечно, соревновались в верховой езде. Некоторые всадники проявляли чудеса мастерства. Например, на полном скаку, наклоняясь с лошади, подбирали серебряный доллар; монета доставалась в качестве приза.
На все эти соревнования я смотрел не очень внимательно, продолжая искать Королеву озер. Я бродил по полю, мечтая увидеть ее среди индейских девушек. Мне незачем было вглядываться им в лица. В этом не было необходимости. Будь среди них та, кого я ищу, она так же бросалась бы в глаза, как луна среди звезд.
Глава XX. ПОЗДНЕЕ ПОЯВЛЕНИЕ
Спутники оставили меня, я был предоставлен самому себе. Морено притягивала его кузина Марианита. Что касается Криттендена, то его я почти не видел. Казалось, меня ждет скучный канун Рождества, а ведь я так его ожидал и надеялся совсем на другое! Не чувствовал я и никакой радости от предстоящего грандиозного ужина. Знал, что даже если «La Bella» появится, в этом ужине она не будет принимать участия: он предназначался исключительно для друзей семьи, а это круг, который гораздо выше ее класса.
Я продолжал свою одинокую прогулку, стараясь проявить интерес к играм, когда услышал приятный музыкальный голос, произносящий:
— Вы кажетесь странно задумчивым, сеньор, капитан. Боюсь, наши деревенские забавы вам не по вкусу.
Кто-то проявляет ко мне сочувствие. Повернувшись, я увидел, что это донья Игнасия!
Я вздрогнул, словно пойманный на месте преступления. Что-то в ее голосе и тоне подсказало мне, что она знает причину моей рассеянности. Она была одна, явно отделавшись от Криттендена, который захватил все ее внимание после того, как кончился завтрак. Я заметил, что она слегка возбуждена, лицо у нее раскраснелось, и это делало ее внешность еще более пикантной и впечатляющей. Прекрасная женщина, настоящая андалузская красавица. Такую любой художник хотел бы иметь в качестве модели. Не будь мое сердце занято другой, я бы, вероятно, радовался этой встрече, и, наверно, льстил бы себе мыслью, что эта встреча не случайна. Но я лишь неловко посмотрел на девушку и мысленно пожелал, чтобы она оставалась в обществе влюбленного драгуна, с которым рассталась, чтобы разделить мое одиночество.
Все эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, пока я, запинаясь, говорил:
— Напротив, сеньорита, они мне очень нравятся. Они чрезвычайно интересны. Но, конечно, что-то подобное я уже видел…
— Конечно, и предпочитаете увидеть кое-что другое, — ответила она, попав точно в цель. — Точнее, кого-то другого, кого, в отличие от игр, очень желаете увидеть снова. Права ли я в своей догадке?
Если я и раньше испытывал смущение, то теперь совсем растерялся — едва не лишился дара речи. Женщина, мне почти не знакомая, казалось, точно знает, зачем я брожу по полю!
Она это действительно знала, в чем меня убедили ее следующие слова.
— Можете не отвечать, — продолжала она, не дожидаясь ответа. — Я знаю вашу тайну, сеньор. Могу сказать, что вас не ждет разочарование. Рано или поздно она здесь появится. Эта lepera (невоспитанный человек, пройдоха) не упускает случая покрасоваться, если ей кажется, что найдется, кому ею восхищаться, особенно если предстоят танцы.
Когда я услышал эти слова, мое удивление перешло в глубочайшее изумление.