Масорка

— Ну, так идите туда сейчас же и уговоритесь в том, что вы прошлую ночь ночевали там, на всякий случай, если что-нибудь произойдет. Теперь прощайте, мне некогда, сеньор.

И пришпорив коня, дон Мигель помчался галопом вниз с холма и въехал на широкую улицу, погруженную в полный мрак.

Этой же самой дорогой восемнадцать часов назад дон Мигель ехал с полуживым от ран, окровавленным другом, которого он бережно поддерживал в седле, сидя на крупе коня.

ГЛАВА XVI. Три ключа от одной двери

На башне церкви святого Франсиско только что пробило пять часов вечера, в воздухе висел густой сырой туман, столь обычный в зимнее время в Буэнос-Айресе.

Улица Торговли, на которой, несмотря на ее название, вовсе не было ни торговли, ни торговых людей, была почти совершенно безлюдна. В числе немногих прохожих было двое мужчин, поспешно направлявшихся к реке. Первый из них был одет в короткий синий плащ, подобный тем, какие некогда носили испанские кабальеро и благородные венецианцы; второй был укутан в длинный белый бурнус, доходивший ему до самых пят.

— Поспешим, дорогой господин, поспешим, уже становится поздно! — сказал первый из них второму.

— Если б мы вышли раньше, нам не пришлось бы идти так быстро! — отвечал тот, перехватив под мышку большую трость с золотым набалдашником, которую он нес в руке, стараясь поспевать за своим спутником.

— Я не виноват, климат Ла-Платы капризнее ребенка, он меня подвел. Всего лишь два часа назад, все небо было ясно, и я рассчитывал на добрых полчаса хороших сумерек; вдруг все изменилось, небо затмилось, и все мои расчеты не оправдались. Но не беда, теперь мы уже близко.

— Позволь мне сказать тебе два слова, мой милый Мигель.

— Да, только не останавливайтесь, в чем же дело?

— Знаешь, я очень боюсь, и не без основания, поверь мне…

— Ах, сеньор, две вещи вечно неразлучны с вами.

— Какие, милый Мигель?

— Неистощимый запас всяких прилагательных и весьма крупная доза трусости, которую вам не переварить за всю вашу жизнь.

— Да, да, что касается первого, то этим я горжусь, это доказывает мои обширные познания в нашем богатом оборотами наречии, что же касается второго, то это появилось у меня в ту пору, когда почти все мы были поражены этим недугом в Буэнос-Айресе, и…

— Молчите! — прервал дон Мигель, когда они приблизились к концу улицы Балькарсе. Затем они уж молча и покойно продолжали путь вплоть до реки, где в самом начале улицы Кочабамба остановились у дверей маленького дома.

— Оглянитесь осторожно и посмотрите, не идет ли кто за нами! — сказал дон Мигель.

Трость с драгоценным набалдашником немедленно упала на землю и покатилась назад, по обыкновению дона Кандидо Родригеса, когда он желал обозреть местность.

— Никого, милый мой Мигель! — сказал он, поднимая трость. Молодой человек вытащил из кармана ключ и, отворив им дверь, пропустил вперед своего спутника, а затем вошел и сам. Дверь он снова запер на ключ и положил его в карман.