Шаги быстро приближались и наконец смолкли у дверей; пеон распахнул двери кабинета и посторонился, пропуская вперед капитана, за которым он затворил дверь и затем поспешно удалился.
Сбросив плащ и шляпу, вошедший оказался в полном верховом костюме, с длинным кинжалом за голенищем правого сапога, с двумя пистолетами, засунутыми за пояс, и длинной саблей у бедра.
— Вот и я! Добрый вечер, дон Порфирио! — сказал он, раскланиваясь с молочным братом графа, который встал и сделал несколько шагов навстречу своему гостю.
— Добро пожаловать, сеньор! Вы видите, я ожидал вас! — сказал дон Порфирио, указывая жестом на разложенное на столе оружие.
Капитан на мгновение побагровел, брови его сдвинулись; но, оправившись почти сейчас же, он спокойно уселся на предложенную ему хозяином бутаку36 и, раскуривая прекрасную сигару, сказал:
— Как только мы переговорим с вами, мне придется снова сесть на коня и ехать.
— Так вы действительно намерены говорить со мной?
— Ну да, раз я просил вас принять меня сегодня!
— Ведя такой замкнутый образ жизни, как мы, тем для разговора у нас может быть очень мало.
Капитан закусил губу.
— К чему бы мне было беспокоить вас, если бы я не имел надобности поговорить с вами?!
— Я положительно не знаю, что могло побудить вас явиться сегодня ко мне в такое позднее время!
Наступило небольшое молчание; противники присматривались друг к другу. Капитан заговорил первый.
— Быть может, — заискивающим голосом начал он, — вы полагали, что я желаю сделать вам какое-нибудь предложение?
— Может быть! — уклончиво отвечал дон Порфирио.
— Если так, то могу ли я рассчитывать на ваше дружеское ко мне расположение?
— О, вы сами знаете, насколько я всегда был расположен Г к вам с первого же дня, когда я имел честь увидеть вас! — иронически проговорил дон Порфирио.
— Значит, я могу надеяться, что моя просьба будет встречена вами благосклонно?
— А-а… у вас есть просьба ко мне…
— Извините, мы только еще предполагаем все это, я еще ничего не сказал вам.