Бесстрашные

– Торопитесь!

Заключенный схватил руку спасителя, хотел что-то сказать, но от волнения не мог найти слов, и из его горла не вырвалось ни звука.

До угла он шел размеренным шагом. Он видел людей, дома, автобусы, фонари и не хотел верить, что не спит, потому что близкая смерть изгладила уже все это из его сознания. Он почти совершенно забыл, что за стенами есть еще жизнь. Еще несколько минут тому назад его камера была для него концом и началом всего мира. Его колени дрожали, как у ребенка, учащегося ходить. Ведь он думал, что эти ноги понадобятся ему только для одной последней дороги на эшафот. Два-дцать-тридцать шагов он уже прошел бы как-нибудь, поддерживаемый сторожами. Но здесь на улице, полной людьми…

Он просто не был приспособлен к этому. Сердце дико билось в груди: Курт Швиль не решался оглянуться, боялся увидеть преследователей. Каждый автомобильный гудок заставлял его вздрагивать; каждый человеческий голос звал его по имени, называл только его имя. Он вытягивал шею, чтобы увидеть желанный угол – он будет скоро, совсем скоро. Он не замечал, что все более ускоряет шаги, что почти бежит.

Автомобиль действительно стоял на углу; шофер, казалось, не замечал Курта. Швиль открыл дверцу и едва успел сесть, как автомобиль уже тронулся с места.

– Переодеваться, – прошептал повелительный голос из темноты, и невидимые руки нетерпеливо сорвали с него платье. Больше не раздавалось ни слова, только взволнованное, прерывистое дыхание двух людей.

Автомобиль от быстрой езды качало и подбрасывало. Было темно и тесно и трудно переодеваться. Курт Швиль мог понять только, что это было женское платье. Потом ему надели на голову парик.

Он был немного узок, но с некоторым усилием удалось его натянуть. Затем на него надели шляпу.

– А здесь револьвер, – прошептал тот же голос.

Автомобиль, очевидно, уже выехал из города, потому что мчался теперь с большей быстротой. Швиль покончил с переодеванием.

– Кто вы? – измученно спросил он.

– Потом, позднее, не здесь.

– Куда мы едем? – спасенный не мог удержаться от вопроса.

– Потом, позднее: у нас еще много времени, – гласил уклончивый ответ.

– Боже, но ведь я совершенно одинок на свете – кто же заботится обо мне? – простонал Швиль, мучимый неизвестностью.

Вместо ответа автомобиль остановился.

– Выйти! – раздалось короткое приказание его спутника. Кто-то рванул дверцу и нетерпеливо подтолкнул Курта в спину: – Скорее, скорее!

В течение одной минуты, пока он стоял на улице, он успел рассмотреть, что кругом все было темно и пустынно и лил дождь. На краю дороги ждал автомобиль, также со спущенными занавесками, в который он должен был пересесть. Он пытался по крайней мере установить, кто его спутник: мужчина или женщина? Но и это не удалось: теперь он был один в автомобиле, а незнакомец сидел впереди, у руля, и вез его дальше, казалось, в бесконечность.

Целый час длилась эта бешеная езда. На поворотах Курта Швиля бросало из одного угла в другой, дамская шляпа сползла набок, а револьвер, спрятанный в каком-то кармане юбки, бил его по ногам.

Когда автомобиль наконец остановился, он чувствовал себя совершенно измученным. Какой-то мужчина открыл дверцу. Курт не мог рассмотреть его лица; единственное, что ему бросилось в глаза, был невероятно высокий рост.