В открытом море

22
18
20
22
24
26
28
30

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Чижеев был ошеломлен вестью об исчезновении Нины.

Моряк представлял себе суровый берег со зловеще нависшими глыбами скал и черноту ночи. Он как бы видел перед собой бледное, настороженное лицо девушки, ее хрупкую фигурку.

Сеня на время даже забыл о раненой ноге. Боль была пустяком по сравнению с тем, что переживал он.

«А может быть, она жива? Может, поймали днем, на людной улице? О, черт! А я застрял колченогим. Надо что-то предпринимать. Только бы не заметили хромоты».

Чижеев тайно отозвал Катю и шепнул ей:

– Поклянитесь, что не скажете никому ни слова.

– Для этого нужно знать, о чем идет речь, – ответила девушка. – Почему вы так бледны сегодня?

– Я ранен. Понимаете? Рана пустяковая: сквозная дырка в мякоти. Ее надо смазать йодом и перевязать. Но чтоб никто не знал.

– Понимаю. Какой-нибудь новый сумасшедший поход?

– Я хочу найти Нину, – сказал Чижеев. – Из-за ноги меня не отпустят.

Девушка колебалась.

– Покажите рану.

Стиснув зубы и морщась, Чижеев снял сапог с простреленным голенищем. Бумажный носок и портянка насквозь пропитались кровью. Запекшаяся кровь мешала разглядеть рану.

Катя пощупала ногу и нахмурилась.

– Если не хотите остаться без ноги, – сейчас же ступайте за мной и всякие разговоры о тайнах и походах бросьте.

– Не пойду, – наотрез отказался Чижеев. – А если вы скажете Тремихачу или мичману, то поступите… нехорошо, так как помешаете выручить вашу подругу.

И он с решительным видом начал натягивать на рану заскорузлый носок.

Девушка перепугалась; она сходила за санитарной сумкой, тщательно обмыли ногу спиртом, смазала рану и, наложив мягкие тампоны, аккуратно забинтовала.

– Вам нужен покой, – объяснила медичка.