– Да ты фаталист, я вижу, – улыбнулся Штейн. – Прощай.
Штейн протянул Коле руку.
– Прощайте, Олег Николаевич. Спасибо вам за все.
– Чудак ты, ей-богу. За что спасибо-то? За то, что мы с Головиным жизнь тебе сломали?
– Нет. За то, что вы меня всему научили.
– А-а. Ей-богу, ты чудак. Мы, наверное, больше с тобой уже не увидимся. Если успеешь, передавай Головину от меня пламенный привет. Скажи, чтоб не искал меня. Я не Синяев. Против советской власти работать не буду, а приговор свой пусть он исполнит… условно.
– Как понять «если успеешь»?
– Там увидишь. Ну, бывай. Прости, если что не так.
– И вы меня простите, Олег Николаевич.
С тем Штейн и вышел на улицу.
Теперь необходимо как можно скорее найти Валленштейна. Находиться на улице в городе, в котором провел четыре предвоенных года, небезопасно – могут узнать в самый неподходящий момент. Штейн нанял такси и назвал адрес штаб-квартиры Международного Красного Креста.
Он почему-то всегда предполагал, что у такого солидного и авторитетного журналиста в МКК должен быть отдельный кабинет, забывая о том, что Валленштейн работал там рядовым волонтером. В комнате, которую ему указали, находились человек восемь людей разных возрастов.
– Здравствуйте, – Штейн обратился ко всем сразу. – Могу я видеть господина Валленштейна?
Люди переглянулись между собой.
– А его нет, – сказал кто-то из дальнего угла. – Он уехал в немецкое посольство.
– Куда?! – вырвалось у Штейна.
– В немецкое посольство. Ему позвонил этот… Как его, Рита?
– Какой-то фон Гетц, – пискнула девушка с веснушками.
– Ну да. Фон Гетц. Сказал, что это срочно и ненадолго. Валленштейн сорвался и поехал в немецкое посольство.
– Спасибо, – поклонился Штейн. – «Больше вы его не увидите», – добавил он про себя и вышел на улицу.