И грянул гром

— Послушайте! — рявкнул Син. — Сворачивайте на транспортный мост. Если вы и дальше пойдете тем же курсом, они уничтожат вас.

Полковник быстро смерил Сина взглядом, потом поднес к губам серебряный свисток.

— В укрытие, — приказал он. — В укрытие. Весь первый полк тут же залег в траву. Вслед за ним дрогнули другие.

— Направляйтесь в город, — раздался чей-то голос Укрывайтесь в зданиях. — Тысячи мужчин побежали, отталкивая друг друга, в безопасные коттеджи Коленсо. Столпившись на единственной улице, они лезли в окна и двери. Через тридцать секунд улица была пуста.

— И из-за чего весь этот шум? — строго спросил полковник, повернувшись к Сину.

Тот взволнованно повторил свое сообщение, стараясь доказать, что войска непременно попадут в поле зрения буров.

— Вы уверены?

— Черт побери! Конечно уверен, мост уничтожен, все металлические заграждения они сбросили в реку. Вы не сможете там перебраться.

— Продолжайте. — Полковник направился к ближайшему коттеджу, и Син невольно последовал за ним, хотя был совершенно не уверен, что сможет пройти сотню ярдов до коттеджа.

— Ради Бога, уберите вашу шпагу, — рявкнул он на полковника, когда они шли под свист пуль.

— Волнуетесь, сержант? — Полковник ухмыльнулся.

— Черт побери, вы правы.

— И я тоже. Но мне кажется, что этого никогда не стоит показывать остальным, не так ли? — Он вложил шпагу в ножны. — Как вас зовут, сержант?

— Син Коуртни, развед-войска из Наталя. — Син инстинктивно пригнулся, когда пуля пролетела у него над головой.

Полковник лишь презрительно улыбнулся:

— Ачесон. Джон Ачесон. Второй батальон шотландских стрелков.

Они дошли до коттеджа. Не в состоянии больше сдерживаться, Син радостно ворвался на кухню и увидел там Соула. Тот протянул Сину сигару и зажег спичку.

— Эти южане — чокнутые! — заявил он. — И ты не лучше — прогуливаешься на поле битвы.

— Он прав, Коуртни. — Ачесон тоже зашел на кухню. — А теперь вернемся к обсуждению сложившейся ситуации.

Он спокойно выслушал подробные объяснения Сина. Иногда ему приходилось повышать голос, чтобы перекричать грохот артиллерии буров и выстрелы тысячи ружей. Кухня, в которой они сидели, использовалась как госпиталь, со всех сторон слышались стоны раненых, которые становились все громче в шуме битвы.