Соленое озеро

— Три мешка составляли комиссионную плату полковнику. Квитанция на пятнадцать мешков была составлена на имя некоего...

— Натаниела Шарпа, — улыбаясь, сказал президент.

— А вы не знаете, кто был этот Натаниел Шарп?

— Это был я, — с полной простотой ответил Брайам.

Он вынул из кармана своего сюртука огромный бумажник, раскрыл его и достал оттуда вчетверо сложенную бумагу.

— А вот и квитанция, о которой вы говорите.

Оба взглянули друг на друга.

— Что вы скажете о моей истории? — спросил иезуит.

— Я скажу, — ответил президент, — что полковник Ли не был таким верным другом, как я воображал. Насколько я помню, он дал мне слово...

— Он и сдержал его, брат Брайам, Если я знаю все эти подробности, то только потому, что выслушал полковника на исповеди.

— Вы тоже связаны, — сказал Брайам.

— Я связан. Но теологически одно обстоятельство освобождает меня от обязанности молчать: это если вы сами не сдержите данного полковнику слова оберегать миссис Ли, его супругу.

— Верно, — подтвердил Брайам.

— Теперь положение вещей представляется мне очень ясным, — сказал иезуит.

— Каким представляете вы его себе?

— Следующим: когда после великого исхода из Нову Брайам Юнг со своими эмигрантами прибыл на место, где должен был вырасти город, под именем города Соленого Озера, у него была очень умеренная вера в будущее мормонского дела. Поэтому он воспользовался прибытием первого транспорта золота из Калифорнии, чтобы обеспечить себе, по крайней мере, материальный успех. Что сказал бы теперь его народ, если бы узнал, что — он, пророк, избранный Богом, сомневался тогда в святости своего дела? Что сказал бы этот верный народ, если бы знал, что президент Церкви для себя припрятал золото, употребление которого он публично запретил? Как вы думаете, какое впечатление произвело бы подобное разглашение?

— Очень скверное, — сказал Брайам.

Он добродушно улыбнулся.

— Нужно было бы еще представить доказательства тому, что вы утверждаете. А расписка у меня.

— Да, — сказал отец д’Экзиль. — Но существует дубликат.