– Слушаюсь! Будет исполнено! Приложим все силы…
На другом конце провода Регус бросил трубку.
Прошло десять минут, пятнадцать, а Парабеллум все лежал неподвижно. Он думал. Его мучила тяжелая мысль: все же сломали его, сволочи, скоро пошлют по этапу обратно в тот ад, куда он поклялся больше никогда не возвращаться. Снова загремит проклятая цепь!…
Постепенно до его сознания дошло, что в суматохе шпики не успели связать его. Парабеллум повернулся на бок, попробовал опереться на левую руку, но локоть пронзила резкая боль. Потом потихоньку поднял правую – ничего… Пальцы хоть и дрожат, но слушаются. В них еще достаточно силы, чтобы нащупать и достать спрятанный во внутреннем кармане пиджака револьвер. Он снова ощутил силу. Напрасно Регус надеется завладеть мешком с деньгами. Он спрятан надежно, и никому его не найти. Никому, кроме него самого. Поэтому надо во что бы то ни стало вырваться. Единственная возможность – дождаться, пока отопрут дверь. Хорошо еще, что шпикам неизвестно о револьвере. Пускай думают, что он безоружный…
Парабеллум приподнялся и сел, привалившись спиной к стене. В иных обстоятельствах в таком положении он мог бы провести целые сутки. Годы тюрьмы приучили его не только притворяться спящим, но и в самом деле впадать в забытье. Однако сейчас у него трепетал каждый нерв, голову сверлила одна мысль: «Вырваться! Вырваться!» Это и погубило его.
Едва приоткрылась дверь, Парабеллум выстрелил. Но выстрел его был преждевременным. Шпики оказались осмотрительными – дверь тотчас захлопнулась. Проклятие! Застигнуть их врасплох не удалось. Значит, теперь терять нечего.
Парабеллум поднял револьвер и нажал на курок. В камере грохнул выстрел. Несмотря на полумрак, он не сомневался, что попал в замок. Осторожно шагнул к двери и толкнул ее ногой. Она не поддалась – видимо, была заперта еще и на засов. Неторопливо и внимательно он исследовал косяки. Снова прогремел выстрел. Доска раскололась, во все стороны полетели щепки. На этот раз дверь под ударом сапога немного подалась вперед, но все еще держалась. Придется стрелять в третий раз.
В коридоре поднялся страшный переполох. Раздались тревожные свистки, топот бегущих ног. Было слышно, как у двери громоздили баррикаду. Затем открыли огонь и шпики. Щеку царапнула пуля. Прижавшись к стене, Парабеллум перезарядил оружие.
Потом послышался грубый голос Регуса:
– Ну что, перетрусили? Не можете справиться с одним бандитом?! Вперед! Взять его!
Но это было не так-то легко. Сам Регус хоть и успел спрятаться за стальным щитом, но рядом с ним уже корчился в агонии один из его агентов. Ранены были и двое полицейских.
Отскочив рикошетом от брони, пуля раздробила локоть надзирателю тайной полиции Павусу. Пуля, видимо, задела артерию, потому что кровь из раны хлестала фонтаном и перепачкала белую рубашку Регуса. Начальник тайной полиции выбежал во двор.
Подчиняясь приказу, железнодорожные жандармы старательно обшарили оба поезда. Регус умышленно не сообщил им о содержимом мешка Парабеллума, и они отбирали у пассажиров все, что хоть сколько-нибудь походило на мешок. Отведенное на вокзале помещение наполнилось крестьянскими узлами, матросскими парусиновыми котомками, посылками из магазинов и всевозможными мешками. Вокруг толпились их владельцы и бурно выражали свое возмущение.
Это зрелище, разумеется, не подняло настроения Регуса. Здесь, конечно, ничего не найти. Единственно верный путь завладеть деньгами – это заставить Парабеллума говорить. Тайные в один голос заверяли, что из банка трое боевиков вышли с пустыми руками, если не считать револьверов. Женщине такой груз, пожалуй, был бы не под силу. В мешке у Робиса денег не оказалось. Следовательно, они могли быть только у Парабеллума. Регус сжал кулаки. Он не сомневался, что вырвет у Парабеллума признание. Но сперва надо его обезвредить.
В жандармском участке по-прежнему ничего не изменилось. Не чувствуя особой охоты лезть в волчью яму, полицейские ограничились тем, что простреливали камеру и держали Парабеллума взаперти. Примчавшийся из управления Лихеев пожелал узнать, что творится в камере. Полицейские бесшумно подставили к окну лестницу. Старший, выделенный Лихеевым для выполнения этого задания, добрался до решетки. В камере было тихо. Он вгляделся в сумрак.
Парабеллум, скорчившись, сидел в углу, револьвер лежал у него на коленях.
– Ваше благородие… – начал было докладывать полицейский.
Из револьвера Парабеллума рванулось короткое пламя. Это было последнее, что полицейскому довелось увидеть в жизни.
Положение становилось серьезным. Дважды звонил полицмейстер Риги и спрашивал, долго ли все это будет продолжаться, – сам вице-губернатор Лифляндии требовал, чтобы скандал на вокзале был прекращен немедленно. В здание вокзала никого не впускали, и перед ним толпились сотни людей. Газетные репортеры, до которых уже дошла весть о беспомощности полицейских, пытались подобраться поближе к месту происшествия. Регуса больше всего пугала мысль о том, что вооруженные боевики попытаются освободить своего товарища. Еще свежо было воспоминание о том, как революционеры напали на рижскую тайную полицию.
Надо немедленно приступать к решительным действиям.
ebooksa