Перейдя с великими трудностями эту реку, мы попали в странную дикую местность, которая несколько испугала нас. Правда, то была не пустыня с сухим раскаленным песком, какую мы пересекали прежде, а местность гористая и бесплодная и переполненная самыми свирепыми хищными зверями, которых было больше, чем где бы то ни было на нашем пути. На поверхности почвы торчала, правда, жесткая трава, да время от времени попадалось несколько деревьев или, вернее, кустов. Но людей мы не видали и стали сильно уже беспокоиться о съестном, так как давно уже не убивали четвероногих, а жили, главным образом, рыбой и птицей, — все у берегов воды, — теперь же не видели ни того, ни другого. Но более всего смущало то обстоятельство, что здесь нельзя было сделать запасов, как прежде, но приходилось выступить с немногими припасами и без уверенности в том, что удастся пополнить их.
Как бы то ни было, помочь нам не могло ничего, кроме терпения. Убивши несколько птиц и провяливши несколько рыб, так, чтобы урезанного пайка хватило бы на пять дней, мы решили отважиться на переход и двинулись в путь. И, видно, не беспричинно предчувствовали мы опасность, так как шли все пять дней, не встретивши ни рыбы, ни птицы, ни четвероногого, мясо которого было бы годно в пищу, и уже с ужасом предвидели, что умрем с голоду. На шестой день мы почти постились: съели все крохи того, что осталось, и к ночи улеглись на свои циновки, не поужинав, с тяжелым сердцем, а на восьмой день были вынуждены убить одного из наших верных бедных слуг, одного из буйволов, несших нашу поклажу. Мясо этого животного было очень приятно на вкус, и ели мы его так расчетливо, что его хватило нам как раз на три с половиною дня. И тут уже собирались мы зарезать второго буйвола, как увидали перед собой местность, сулившую лучшее, так как была она покрыта высокими деревьями, и в самой середине ее прорезала большая река.
Это приободрило нас, и мы поспешили к берегу реки, хотя на пустой желудок шли мы почти в беспамятстве и ослабелые. Но прежде еще, чем добрались мы до реки, мы, на наше счастье, повстречали молодых оленей, то есть то, о чем мечтали уже давно. Словом, убивши трех оленей, мы стали набивать себе брюхо; не давши даже времени мясу остыть, сожрали его. Да хорошо еще было, что мы хоть убили оленей, а не сожрали их живьем, так как мы, попросту говоря, почти умирали с голоду.
По всему этому негостеприимному краю встречали мы беспрестанно львов, тигров, леопардов, цибетовых кошек и множество всяческих животных, нам не знакомых. Слонов мы не видали, хотя от поры до времени натыкались на лежащие на земле слоновые клыки, и иные из них выглядывали, полузарытые, из земли, — такое количество времени пролежали они здесь.
Придя к берегу реки, мы обнаружили, что и она течет на север, как и все прочие, с той только разницей, что в то время как направление тех было на север через восток или на северо-северо-восток, направление этой было на северо-северо-запад.
На дальнем берегу реки завидели мы кое-какие признаки поселенцев; но в первый день не встретили никого. На второй день мы вступили в населенную местность, жители которой были все негры и без всякого стыда ходили голыми одинаково — и мужчины, и женщины.
Мы делали им дружественные знаки и убедились, что народ этот очень смел, любезен и дружелюбен. Они подошли к нашим неграм без всяких подозрений, и не было также оснований подозревать их в каком-нибудь коварстве, как бывало с другими. Мы сделали знаки, что голодны, и тотчас же несколько голых женщин сбегали куда-то и принесли нам множество кореньев и нечто вроде пышек, которые мы ели без всякого разбора. Затем наш искусный мастер показал им кой-какие из сделанных им безделушек — железные, серебряные и золотые. У тех хватило рассудительности на то, чтобы предпочесть серебряные железным. Но, показавши им золото, мы обнаружили, что его они ценят меньше, чем серебро или железо.
За несколько этих вещиц они принесли нам еще съестного и еще три живых существа, величиною с телят, но только не той породы. Подобных мы никогда еще не видели. Мясо их было очень вкусно. А потом туземцы пригнали нам еще дюжину таких же существ и каких-то мелких созданий, вроде зайцев. Все это было нам как нельзя более приятно, так как у нас и вправду совсем плохо обстояло дело с пропитанием.
С народом этим мы сошлись близко, и действительно это был самый любезный и самый радушный народ, какой мы когда-либо встречали, и мы им также очень понравились. И, что было очень странно, они много легче понимали нас, нежели те туземцы, которых мы встречали прежде.
Наконец, мы стали расспрашивать их о дальнейшем нашем пути, указывая на запад. Они легко дали нам понять, что этим путем мы идти не можем, но показали нам, что мы можем двинуться на северо-запад, так что мы поняли, что на нашем пути встретится еще одно озеро 119, и это в дальнейшем оказалось действительно верным, ибо через два дня мы ясно увидали его, и оно преграждало нам путь, покуда не перешли мы равнодействующую линию.
В продолжение всего нашего пути лежало оно у нас по левой руке, хотя и на большом расстоянии. Так шли мы к северу, и наш пушкарь был сильно озабочен нашим путешествием. Ибо он уверил всех нас и мне объяснил при помощи карт, — понимать которые он учил меня, — что, когда мы дойдем до широты в шесть градусов к северу от экватора, земля отступит от нас к западу на такое расстояние, что до морского берега мы сможем добраться только пройдя на тысячу пятьсот миль больше, нежели если мы пойдем прямо к стране, которую хотим достичь. Я спросил пушкаря, не встретим ли мы по дороге судоходных рек, впадающих в западный океан; по их течению сможем мы проплыть, будь там и тысяча пятьсот миль или даже вдвое больше, лишь бы хватило нам съестных припасов.
Тогда он снова развернул передо мной карты и показал, что по дороге не видно никакой реки, которая — по протяжению своему — могла бы быть нами использована, разве только, что в двухстах или трехстах милях от побережья. Единственное исключение, пожалуй, только Рио-Грандэ 120, как ее называют; эта река расположена к северу от нас, по крайней мере, на семьсот миль, да и то он не знает, через какие края нам придется проезжать по этой реке. Ибо, сказал он, по его мнению, жара к северу от экватора невыносимая и вся местность более бесплодна, опасна и дика, нежели местность, лежащая на той же широте, к югу от экватора. И если мы попадем к неграм северной части Африки, ближе к морю, особенно к тем, кто знал и торговал с европейцами — голландцами 121, англичанами 122, испанцами 123 и так далее — то большинство этих негров так в то или другое время пострадало 124 от них, что наверняка выместят на нас всю свою накопившуюся против европейцев злобу.
На основании всех этих соображений пушкарь и присоветовал, чтобы мы, как только минуем озеро, повернули бы немедленно на юго-западо-запад, то есть, чтобы немного отклониться к югу, и тогда в надлежащий срок мы наверняка выйдем к великой реке Конго 125, по которой и побережье также называется Конго. Это побережье расположено несколько к северу от Анголы, куда сперва мы намеревались идти.
Я спросил его далее, бывал ли он когда-нибудь на побережье Конго. Он сказал, что да, бывал, но никогда не сходил на берег. Тогда я спросил, как попадем мы к побережью, куда приходят европейские суда. Ведь раз страна на тысячу пятьсот миль отклоняется к западу, нам придется пройти весь этот берег, прежде чем обогнуть западную оконечность его.
Он сказал мне, что десять против одного за то, что мы встретим какой-нибудь европейский корабль, который подберет нас, так как европейские корабли часто посещают побережья Конго и Анголы для торговли с неграми. А если и не встретим корабля, то, — если мы только добудем там продовольствия, — сможем пройти вдоль по берегу не хуже, чем вдоль реки, покуда не дойдем до Золотого Берега 126, который, — сказал он, — лежит не далее, как на четыреста или пятьсот миль к северу от Конго, не считая изгиба материка к западу еще на триста миль. Этот Золотой Берег расположен на широте в шесть или семь градусов, и на нем имеются сеттлементы 127 или фактории 128 англичан, голландцев или французов, а может, и то и другое, и всех трех одновременно.
Признаюсь, я склонялся скорее, — вопреки всем его доказательствам, — к тому, чтобы идти на север и поплыть по Рио-Грандэ или, как торговцы называют его, Рио-Нэгро, или Нигеру. Я знал, что эта река, в конце концов, выведет нас к Зеленому Мысу 129; где помощь нам обеспечена, в то время как до побережья, к которому мы теперь направлялись, нам предстояло еще проделать как водою, так и сушею изрядный путь; причем не было уверенности в том, что нам удастся без насилия добыть себе съестных припасов. Но в то время я придержал язык, дабы не оспаривать своего наставника.
Но когда, по его желанию, мы должны были, пройдя второе большое озеро, свернуть к югу, наши стали волноваться и поговаривать, что теперь-то мы наверняка сбились с пути, что уходим мы прочь от дома и что и так достаточно удалились от него.
Но мы шли не более двенадцати дней, из которых в течение восьми мы огибали озеро, а в течение четырех — продвигались на юго-запад для того, чтобы попасть к реке Конго, как принуждены были решительно остановиться, так как вступили в край столь пустынный, страшный и дикий, что не знали просто, о чем подумать и что предпринять. Не говоря уже о том, что местность представляла собой ужасную и безграничную пустыню, — без лесов, деревьев, рек и обитателей; подобно тому, как и находились мы в необитаемых местах, мы к тому же оказались лишенными возможности добыть для себя съестных припасов, которых хватило бы для того, чтобы пересечь эту пустыню, как поступили мы перед тем, как пересекли первую пустыню.
В результате нам не оставалось ничего другого, как только вернуться на четыре дня пути обратно, туда, где мы обогнули озеро.
И все же, несмотря на все эти соображения, мы отважились идти дальше. Ибо для людей, прошедших такие дикие места, какие прошли мы, не было вообще ничего слишком отчаянного, на что нельзя было бы решиться. Итак, мы отважились и главным образом потому, что на пути в большом отдалении видели высокие горы и воображали, что, где горы, там должны быть и ключи и реки, а где реки, там должны быть деревья и травы, а где деревья и трава, там должен быть скот, а где скот, там должны быть и какие-нибудь люди. Наконец, вследствие таких умозаключений, мы вступили в пустыню, располагая большим запасом кореньев и разных растений, каких надавали нам туземцы вместо хлеба, а также весьма небольшим количеством мяса, соли и совсем малым запасом воды.
ebooksa